Шрифт:
Закладка:
Он заметил, что один или два его офицера выглядели… задумчивыми в ответ на его последнюю фразу.
— Я знаю, что наши контингенты морской пехоты были сокращены до предела для поддержки операций в республике, — сказал он им. — И не предлагаю становиться чрезмерно предприимчивыми. Как иногда говорит его величество, приключение — это когда кто-то другой замерз, промок, голоден, напуган и несчастен далеко-далеко от тебя, и я не больше люблю иметь с ним лично, чем любой другой человек.
На этот раз несколько человек откровенно рассмеялись, и он позволил себе ухмыльнуться.
— Тем не менее, если мы сможем взять Хэндрил, мы перережем единственную так называемую главную дорогу к востоку от гор Мерсейр… и это эффективно перережет сухопутное сообщение от Маросы до Силкии. Поскольку наша эскадра контролирует залив, все их припасы должны были бы доставляться по суше к западу от гор, через Норт-Уотч, или вниз по рекам Хэнки и Алтан, а затем через пролив Хэнки. По крайней мере, я полагаю, что они сочли бы наше присутствие там просто отвлекающим маневром, и мы могли бы превратить его в своего рода Тесмар в жилетном кармане, когда они попытаются что-то с этим сделать. Если не будет ничего другого, мы могли бы заставить их отвлечь ресурсы, чтобы что-то сделать с нами в Хэндриле… а затем просто уплыть, смеясь сквозь рукава, после того, как они это сделают.
На этот раз задумчивые выражения, казалось, были меньше озабочены здравомыслием своего флагманского офицера, чем достоинствами его предложения, — заметил он.
— Однако это на будущее. В данный момент мы с капитаном Хокинсом обдумываем более насущные задачи. Я позволю ему изложить плоды нашего труда, а затем мы посмотрим, какие проницательные улучшения вы сможете придумать. Жак?
— Конечно, адмирал, — капитан Хокинс улыбнулся. — Не то чтобы эта кучка праздных бездельников действительно могла улучшить наш собственный блестящий анализ. Тем не менее, я полагаю, было бы только вежливо предоставить им такую возможность.
— Это была моя собственная мысль, — серьезно согласился Шейн, — хотя я был слишком тактичен, чтобы высказать ее.
Снова раздался смех, и Хокинс открыл папку перед ним.
— Учитывая полученную нами информацию, Кэлейс, вероятно, лучшее место для начала. Мы уже знали, что они строят там каперские суда, но, по словам наших шпионов, мы ошибались по крайней мере в одном отношении. Артиллерия Кэлейса не была модернизирована. Это все еще орудия старой модели, большинство из которых даже не имеют сварных цапф, и нет никаких признаков того, что деснаирцы смогут изменить эту ситуацию, поскольку большая часть их литейных мощностей направлена на их армию. Первый удар по Кэлейсу даст нам возможность приучить эскадру к совместной работе и проверить нашу тактику, прежде чем мы столкнемся с более сложной целью. После этого мы подумали…
Город Сиддар, республика Сиддармарк
Внутри переоборудованного прибрежного склада было шумно. Обычно так и было, когда молоты стучали по наковальням, десятки людей пытались общаться друг с другом, мехи с ручным приводом раздували горны, дождь стучал по крыше, и время от времени кто-то сбрасывал на каменный пол то, что звучало как тонна или около того металлолома.
Климинт Эбикрамби привык к шуму. На самом деле он привык к гораздо худшему шуму. К чему он не привык, так это к троице морских пехотинцев, идущих позади него, каждый из которых в дополнение к своей винтовке на ремне был вооружен одним из новых «револьверов», которые представил сейджин Мерлин.
Он остановился прямо в дверях, высматривая человека, за которым пришел сюда. Было достаточно дымно — и многолюдно — чтобы усложнить то, что должно было быть относительно простой задачей, и он вздохнул и смахнул дождевую воду с лысины, из-за которой его жена и обе сестры немилосердно дразнили его последние три года. В шестьдесят три года у его отца все еще была пышная шевелюра выдающихся серебристых волос, и казалось особенно несправедливым, что Климинт облысел, не дожив и до половины этого возраста.
Конечно, в наши дни вокруг творилось много несправедливости.
Челюсть Эбикрамби сжалась, и он расправил костяшкой указательного пальца левой руки то, что на Старой Земле назвали бы его моржовыми усами, когда воспоминания нахлынули на него.
Сиддармаркцы всегда лучше ладили с чарисийцами, чем большинство жителей материка. Действительно, это было одной из причин, по которой подозрение Жаспара Клинтана в ортодоксальности Сиддармарка было таким навязчивым, и чарисийцы и сиддармаркцы вступали в смешанные браки на протяжении нескольких поколений, несмотря на утомительные мили морской воды между ними. На самом деле, у Эбикрамби были родственники прямо здесь, в Сиддар-Сити. К сожалению, сейчас у него их было на два меньше, чем до «Меча Шулера». Его двенадцатилетняя двоюродная сестра Фрейдрика была изнасилована и убита, когда толпа сторонников Храма напала на чарисийский квартал, а его дядя Жустин погиб, пытаясь защитить свою дочь от ее убийц. Он был безоружен — вот насколько велико было удивление — и, судя по всему, нападавших было по меньшей мере семеро, но ему удалось убить по крайней мере одного из них, пока в ушах звенели крики его дочери. После этого они изуродовали оба тела, бросили их в разгромленный и разграбленный магазин и подожгли это место, чтобы скрыть доказательства своих преступлений или еще больше обезобразить своих жертв, Эбикрамби не мог сказать.
Его тетя Лизбет все еще пыталась понять, как ее соотечественники могли совершить такое, и Эбикрамби часто думал, что только необходимость каким-то образом сохранить жизнь двум другим своим детям в течение последовавшей за этим зимы лишений сохранила Лизбет Сигейл в здравом уме.
Или настолько вменяемом, насколько это вообще возможно в данных обстоятельствах.
Однако, в отличие от своей тети, Эбикрамби понимал, как это произошло. Он понимал, что тьма, которая жила внутри большинства людей, была сильнее и темнее в некоторых. И он понимал, что такие вещи, как ужасная смерть его двоюродной сестры, были неизбежны, когда продажный, лживый кусок дерьма кракена в кресле великого инквизитора дал этой тьме печать собственного одобрения Бога. И точно так же, как он понял это, он понял, как такой человек, как Клинтан, и действия, которые он одобрял, могли привести других людей к греху ненависти и горячей жажде мести. Вот почему он ухватился за этот шанс, когда Эдуирду Хаусмину понадобились добровольцы для технической миссии в республику.
Климинт Эбикрамби никогда не считал себя благочестивейшим из людей даже до «Меча Шулера». Он делал все, что мог, но он также понимал, что его усилия не соответствовали тому, чего Бог и архангелы действительно желали от своих детей. С другой стороны, Мать-Церковь всегда учила, что существует отпущение любого греха, если раскаяние было искренним, раскаяние было настоящим, и грешник действительно стремился изменить свою жизнь в будущем.
Он твердо намеревался получить это отпущение грехов… как только последний приверженец Храма в республике Сиддармарк испустит свой последний кишащий личинками вздох на конце веревки.
