с дачи в город), усиливало озлобление водителей. Они сильнее хмурились и чаще нажимали на гудок. Иногда, не выдержав, угрожающе матерились в открытые окна; при этом угрозы не относились ни к кому конкретно, хотя поводом и служил ближайший сосед по трассе. На самом деле водители материли свою жизнь в целом — то, что при наличии дорогой машины, дачи, квартиры и даже красивой (в прошлом) жены они не испытывали счастья. И именно перед таким автовладельцем Ион вздумал пересечь улицу по пешеходному переходу.

Танюша всегда тревожилась за его дорожную беспечность. Как можно ходить по улицам так, будто живешь в благополучной Америке, где все соблюдают правила, в то время как на самом деле ты в России, где каждая машина готова без зазрения совести размазать тебя по асфальту, лишь бы проехать первой? Тем более, что за убийство/искалечение посредством автомобиля у нас практически не наказывают. Вот Танюша ходила по городу, как положено: испуганно жалась к стенам домов, нервно озиралась по сторонам, даже собираясь переходить улицу на зеленый свет, и была всегда готова в панике отскочить в сторону от летящего на нее убийцы-на-колесах. Когда они шли вместе с Ионом, она всегда крепко держала его за руку, чтобы спасти от неминуемой смерти; еще и по этой причине она любила встречать его после работы. Но иногда и ей случалось недоглядеть, и Ион с детской наивностью ступал на «зебру», даже не посмотрев по сторонам. Так вышло и сейчас. Она отчего-то замешкалась и отвернулась, а когда снова посмотрела вперед, то внутри у нее все похолодело и сжалось. Ион, упорно глядя себе под ноги и чему-то улыбаясь, был уже в двух метрах от тротуара, а наперерез ему летела…

— Ион!!

Ион услышал ее голос и остановился; одновременно нажал на тормоза и владелец темно-синего «БМВ». Тормоза завизжали, шины заскрипели. Капот машины, замедляя ход, проехал мимо Танюши и замер точно посередине «зебры», слегка подтолкнув пешехода. Удар был несильным: Ион устоял на ногах. Он удивленно посмотрел на капот, потом на лобовое стекло, потом на водителя. Должно быть, он соображал, как могло случиться так, что машина оказалась там, где он меньше всего ожидать ее увидеть. Но спокойно сообразить ему не дали. Дверца «БМВ» гневно распахнулась, и на дорогу выскочило содержимое водительского сидения — толстеющий мужик в футболке и шортах. Выпучив глаза и раззявив рот, он исторг на Иона поток столь громкой матерной брани, что на время она перекрыла звуки других машин и гудков. К крикам водителя присоединились резкие подвывания — это из другой дверцы вылезла жена. Остолбенев, Танюша слушала, как оба они грозили убить «уе…ка», который посмел помешать им «нормально, бл…ть, доехать» домой с дачи. Второй ряд машин тем временем катился мимо, почтительно умолкнув и даже перестав сигналить. А Ион все стоял, изумленно раскрыв рот и подняв брови. Он никак не мог понять, какая связь была между его намерением перейти дорогу на зеленый свет и теми обвинениями, что изрыгала на него вперемешку со слюнями БМВ-шная супружеская пара. Танюша, опомнившись первой, бросилась к водителю и схватила его за руку. Это было вовремя, потому что в этот момент толстый мужик, окончательно взбесившись от того, что «уе…бок» таки не желает освобождать дорогу, сделал бросок вперед, дабы расчистить ее силой. Тут-то сзади и оказалась Танюша.

— Не смей! Не трогай! — взвизгнула она, повиснув на его руке.

Мужик с криком «пошла на х…й!» отшвырнул ее так, что она ударилась о дверцу машины. Это вывело Иона из забытья. Танюша, стоя на четвереньках, увидела, как ее обидчик вдруг попятился назад. Он снова оттолкнул Танюшу, но уже с целью не атаки, а бегства: он пытался закрыться в машине. Однако это ему не удалось. Не успел он захлопнуть за собой дверцу, как она дернулась назад: подскочивший Ион крепко схватил ее и потянул на себя. Теперь мужик не угрожал, но испуганно верещал тонким голосом; ему вторила жена, которая тоже успела юркнуть внутрь. Он не отпускал дверцу, все еще надеясь ее захлопнуть. Вдруг Ион молниеносным движением перехватил его пухлую руку и сделал то, на что эта рука так надеялась — именно, с силой закрыл дверцу. Танюша увидела странную, непривычную картину: дверца машины вроде была захлопнута, но слева от нее почему-то торчала рука с растопыренными пальцами. Из машины донесся истошный женский визг. Однако на сей раз визжала не жена — визжал сам водитель. Его перекошенное от боли лицо прижалось к стеклу. Он больше ничего не хотел, кроме как открыть дверцу, которая стала теперь источником его страданий. Танюша перевела взгляд на мужа и едва узнала его: лицо Иона потемнело, губы непривычно сжались. Глядя на водителя невидящим взором, он колотил и колотил по раме дверцы, заставляя плененную руку плясать в болевых судорогах. Внезапно он чуть ослабил нажим; рука попыталась было уползти в логово, словно раненая змея. Но оказалось, он дал ей свободу вовсе не для этого. Как только рука, которая уже истекала кровью, пошевелилась, Ион ловко перехватил ее, дернул вверх и снова ударил по дверце, на сей раз ногой. Теперь рука торчала сверху, похожая на руку утопающего, тянущуюся из воды в последней надежде на помощь. Но вместо помощи он получил лишь новую боль: Ион остервенело заколотил по дверце руками и ногами, не давая капкану ослабнуть. Лица мужика за стеклом уже не было видно — он сполз куда-то вниз, как уходят на дно утопленники. Вместо него нарисовалось лицо его жены. Она тоненько скулила, в ужасе закрыв рот руками. Танюша никогда не думала, что в ионовом теле столько мощи. Он весь, до капельки, ушел в эти удары. На лице его не было злобы — оно было безучастно. Но от этого было только страшнее. Казалось, что все его чувства и мысли превратились в одну лишь силу, и у силы этой было единственное предназначение — раздавить руку, торчащую из-за дверцы, превратить ее в кровавую кашу. Крови и так уже было довольно: рука дергалась, и тупой нож дверцы приходился все время на разные участки плоти. Вскоре она вся, от локтя до ладони покрылась глубокими ссадинами. Красные капли стекали по синему блестящему металлу. Танюша думала, что прошло очень много времени — секунды капали мучительно долго, словно кровь. На самом деле время остановилось. Зеленая машина, которая в начале экзекуции торопилась проехать мимо, делая вид, что ничего особенного не происходит, успела удалиться в лучшем случае метров на сто.