сокрушения. Если мы видим таковую паузу, протяжением в шесть недель, между сражениями под Асперном и Ваграмом, то она являлась уже результатом легкомыслия, допущенного Наполеоном при подготовке первой переправы через Дунай, и последовавшей неудачи. Стратегию сокрушения характеризует единство цели, времени, места и действия. Образцы ее являются действительно классическими по своей стильности, простоте и стройности. Теоретики сокрушения посмеивались над тонким фехтованием стратегии XVII века. Действительно, по сравнению с игрой стратегических уколов и защит Тюрена удары Наполеона и Мольтке напоминают оглобли, которые одним ударом размозжают черепа.

Стратегия сокрушения требует еще одной предпосылки: чрезвычайной, экстраординарной победы. Целью сокрушительного наступления географический пункт может явиться лишь тогда, когда живая сила неприятеля станет призрачной. До тех же пор оно должно метить на полную дезорганизацию неприятельской живой силы, на совершенное ее уничтожение, расщепление всякой связи между уцелевшими осколками, на захват важнейших сообщений — важнейших для вооруженной силы, а не для государства в целом.

Поход сокрушительного стиля ставит наступающие армии в столь невыгодные материальные условия, так ослабляет их в пользу охраны флангов и тыла, требует таких усилий для снабжения этих армий, что от конечной неудачи становится возможным предохранить себя только путем одержания ряда выдающихся оперативных побед. Для успеха сокрушения нужны сотни тысяч пленных, поголовное уничтожение целых армий, захват тысяч пушек, складов, обозов. Только такие успехи могут предотвратить полное неравенство при конечном расчете. Таких побед не было ни в Галиции, ни в “пограничном сражении”, ни при наступлении Красных армий в 1920 году. Всюду мы имели дело с ординарными победами, с оттеснением неприятеля назад с несколько большими потерями, чем у наступающего. Этого совершенно недостаточно.

Необходимость экстраординарной победы при сокрушении предъявляет особые требования при выборе формы операции. Главная масса неприятеля должна быть окружена или приперта к морю, к нейтральной границе. Постановка такой цели связана, конечно, с риском. Если имеющиеся средства совершенно не соответствуют такой обстановке, то надо вообще отказаться от сокрушения. Если бы Мольтке не удалось уничтожить с корнем, на пути к Парижу в 1870 г., армий Базена и Мак-Магона, то положение германцев под Парижем было бы отчаянным. Нельзя согласиться с первым решением Мольтке 25 августа 1870 г., при приступе к Седанской операции (сосредоточение у Дамвилье), преследовавшим скромную цель фронтально загородить Мак-Магону путь к Мецу. Стратегия сокрушения должна ловить всякую возможность полного уничтожения противника, и Мольтке следовало бы сразу главные усилия направить на то, чтобы отрезать пути отхода Мак-Магона на запад.

Еще в большей мере вызывает сомнения оперативное руководство генерала Алексеева в Галицийской операции 1914 года; стратегия выдвинула для последней величественную цель — окружение всех австрийских армий, посредством двойного охвата обоими нашими крыльями; а генерал Алексеев направил все свои заботы на уменьшение риска и стремился сомкнуться к центру, задерживая крылья уступом позади. Такими приемами можно было добиться лишь ординарных успехов, вытолкнуть австрийцев из Восточной Галиции, но при их применении исключалась мечта о походе на Берлин или Вену.

Совершенно прав был Шлиффен, сочетавший оперативную идею Канн — полного уничтожения неприятеля при боевом столкновении — со стратегией сокрушения. Его идеи сокрушения характеризуются стремлением к максимальному сосредоточению сил на заходящем правом фланге германского вторжения во Францию. В 1912 году, в ответ на домогательства австрийцев об усилении германских войск, оставляемых против России, Шлиффен разработал проект — не оставить против России ни одной полевой или резервной дивизии, а только ландвер. Все полевые части — на запад, чтобы обеспечить достаточный перевес на решительном пункте. Судьба Австро-Венгрии должна была, в его представлении, разрешиться не на Буге, а на Сене.

Однако, в дальнейшем ни Шлиффен, ни Мольтке-младший не выдержали своей логики. Они были заинтересованы в том, чтобы австрийские армии перешли против русских в наступление и отвлекли последних от вторжения в Германию. Поэтому они твердили австрийскому генеральному штабу, что не стоит тратить усилий на сербском фронте, а надо бросить все силы против России, так как вместе с судьбой русской армии будет решена и судьба сербской. Этим предложением германский генеральный штаб предлагал Австрии применить по отношению к России и Сербии тот же план борьбы на два фронта, который он устанавливал для Германии по отношению к Франции и России. Но немыслимо проводить два сокрушительных плана одновременно. Наступление 49 австро-венгерских дивизий должно было создать на Буге второй решительный пункт, близкий по своему значению к решительному пункту 80 германских дивизий на Марне. Требования австрийцев о помощи со стороны Восточной Пруссии получили определенный вес. И Мольтке- младший должен был считаться с увеличившимся удельным весом Восточного фронта; он выделил на него 14 полевых и резервных дивизий, потом попытался похитить из числа их, обсчитав австрийцев, 5 дивизий, но сражение под Гунбиненом заставило их вернуться на Восточный фронт. План Шлиффена являлся сокрушительным только в масштабе одиночного ведения Германией войны на два фронта и вовсе не согласовывался с участием в войне Австро-Венгрии. Логика сокрушения требовала воздержания австрийцев от наступления на русском фронте до разгрома Франции и, может быть, даже занятия частью австро-венгерских корпусов Лотарингского фронта, чтобы усилить правое крыло германского вторжения.

Сокрушительное наступление, при усложнившихся условиях, представляет ряд последовательных операций, находящихся, однако, в такой тесной внутренней связи, что они сливаются в одну гигантскую операцию. Исходное положение для следующей операции вытекает непосредственно из достигнутой цели операции законченной.

Мы относим в настоящее время к стратегии сокрушения последовательный ряд операций, которые имеют постоянное направление, ряд целей которых представляет одну прямую логическую линию. Так, Мольтке вел в 1870 году первую операцию для уничтожения армии Базена и окружил ее в Меце; немедленно он двинулся к конечной цели — Парижу; по пути выяснился безумный маневр армии Мак-Магона между тройными силами немцев и бельгийской границей; вторая операция Мольтке ликвидировала эту армию под Седаном; третья операция привела Мольтке к голодной блокаде Парижа. Прав был Бисмарк, требовавший обстрела и атаки Парижа, — штурм его действительно отвечал бы тому сокрушительному характеру, который политическая обстановка указывала для войны.

После победы в Галиции над австрийцами в 1914 году стиль стратегии сокрушения требовал бы от русских непосредственного наступления в Моравию и Селезию. Однако, у нас не было для этого достаточного перевеса сил и, вследствие угрозы обхода 9-й германской армией нашего правого фланга, пришлось отказаться от преследования австрийцев и приступить к новому развертыванию на Висле, от устья