Она поделилась своим местоположением. Папа раньше делал это случайно, когда

был расстроен и начинал нажимать кнопки, назначение которых не знал. Но Эмма

технический гений. Если она поделилась своим местоположением, она хотела, чтобы я об

этом знал.

«Нет. Не в порядке».

Ох, Эмма.

Я перестаю размышлять и звоню ей. Звонки продолжаются и продолжаются и

переходят на автоответчик.

Я ничего не знаю об этом Итане, кроме имени. Знаю, что он играет в компьютерные

игры. Я понятия не имею, где он живет. Исходя из моего разговора с Эммой, не думаю, что

она сама знает о нем больше.

Меня охватывает вина. Мне следовало написать ей раньше. Я был слишком

взвинчен мыслями об отце.

Стоп. Вина подождет. Вернемся к сообщениям.

Под строчкой, сообщающей о том, что Эмма поделилась своим местоположением, появляется крохотная карта. Я нажимаю на нее. Она на другой стороне Южной Реки.

Может быть, в десяти минутах езды отсюда.

А еще она движется. Направляясь на восток. От меня.

Она в машине.

ЭММА.

ЧТО

ТЫ

НАДЕЛАЛА?

Я переключаю скорость.

Стоп. Я переключаюсь на переписку с Декланом. И посылаю ему свое

местоположение. Затем отправляю сообщение, чтобы позвонил мне.

Затем снова переключаюсь на карту и прикрепляю телефон к держателю на

приборной панели.

Мне нужно вернуться на шоссе. Я снова вдавливаю в пол педаль газа.

Деклан тут же мне звонит. Я нажимаю на громкую связь.

– Позвони в полицию, – говорю я.

Должно быть, он слышит нетерпение в моем голосе. В его собственном звучит

тревога.

– Что случилось? Ты ранен?

– Дело не во мне. В Эмме. Она с одним типом в машине. И что-то не так.

– Погоди. Что? – В его голосе звучит потрясение. – Рев. А что насчет твоего отца..?

– Позже, Дек. Позже. Помоги мне.

– Ладно. – Я слышу шуршание. – Мне нужно больше информации. Что за тип? Где

она?

– Не знаю. Его зовут Итан. Она познакомилась с ним по Интернету.

– Где она?

– Н е знаю. Она прислала мне свое местоположение. Я пытаюсь добраться до нее.

– Ты... Рев, что ты делаешь?

– Не знаю! Но я не знаю, что еще сделать! – Я пролетаю на желтый свет светофора

как раз когда он сменяется на красный. Я в одной миле от шоссе. Точка Эммы продолжает

двигаться.

– Ладно. Остынь. Погоди. – Деклан тяжело дышит. – Черт возьми, Рев. Я должен

был поехать с тобой.

– Что ты делаешь?

– Мамы и Алана нет дома. У меня нет другого телефона. Я бегу к тебе домой.

Я слышу распашную дверь. Я хочу сказать ему, что мы теряем время и ему нужно

позвонить в полицию.

В то же время я понимаю, что это невозможно. У нас нет никакой информации. Я

даже не знаю, на какой машине он ездит.

Что Деклан им скажет? «Скажите им, чтобы искали машину с сидящей в ней

девушкой в очках»?

– Рев. Я в твоей кухне. Включаю громкую связь. Расскажи Кристин все, что

знаешь.

Я так и делаю.

Все это время я наблюдаю за точкой, движущейся по шоссе. Сейчас я на Шоссе 50, и еду слишком быстро. Должно быть, он тоже превышает скорость, но мне кажется, будто

я его нагоняю.

У Кристин куча вопросов, ни на один из которых я не могу ответить. Знаю ли я имя

мамы Эммы? А ее отца? Знаю ли я хоть что-нибудь об Итане, вроде где он живет и в какую

школу ходит? Знаю ли я, где живет Эмма?

Нет. Нет. Нет. Нет.

Страх зарождался в моем желудке как крохотный росток, но перерос во что-то

зловещее.

– Рев, – говорит Кристин. – Как думаешь, может быть, она просто драматизирует?

Я думаю об Эмме, о тех стенах, которые она выстроила вокруг себя, и которые

ничуть не уступают по толщине моим собственным. Она не стала бы посылать такое

сообщение, если бы это не было серьезно. Она не стала бы без особой причины присылать

свое местоположение.

– Нет, – говорю я.

Точка покидает шоссе.

– Они на другой стороне реки Северн, – говорю я. – Они только что направились на

север по Шоссе Риччи.

Они по меньшей мере в восьми милях от меня, но я все еще нагоняю их. Теперь мы

направляемся в сторону Арнольда и Парка Северна. На Шоссе Риччи полно светофоров и

время близится к часу пик, так что я смогу немного их нагнать. Надеюсь.

Я осознаю, что на линии какое-то время повисла тишина. Деклан и Кристин

позволяют мне ехать. Я позволяю им думать.

Затем Кристин произносит:

– Рев, что ты делал там все это время?

Ее голос такой тихий, такой осторожный, и я понимаю, что она знает.

Эмоции захлестывают меня так сильно и так внезапно, что я чуть не срываюсь.

« Это не потребует больших усилий.

Всего лишь твоя рука.

Всего на мгновение».

Мне нужно все ей рассказать.

– Позже, – говорю я, и у меня срывается голос. Я делаю глубокий вдох и

успокаиваюсь. – Позже, мам. Ладно?

– Ладно, – говорит она. – Но Рев. Пожалуйста, скажи,