неидеальной, уверенность в себе поубавилась. Я знала свои слабые стороны, но не понимала пока что, как с ними работать. А когда мои старания так обрывали, сил ни на что не оставалось.

Но плакаться Брайену я не хотела, так как мои проблемы меркли на фоне его забот. Если он будет переживать еще и о моих тревогах, он не сможет сосредоточиться на своей подготовке к правлению. Все, что ему нужно, – быть с головой в своем мире, в своей тьме, даже несмотря на то, что я хотела бы вытащить его на свет.

Но свет бывает куда страшнее тьмы.

– Давай уйдем? – предложил он.

Побег не выход, поэтому я сразу сказала:

– Я не могу оставить Дэйва одного им на растерзание.

– А им уже вполне комфортно.

Я отстранилась от Брайена и подошла к двери, приоткрывая ее. Из комнаты доносился хохот, и я отчетливо слышала голос Дэйва.

Его слишком быстро приняли, слишком легко простили все ошибки.

– Скажи, ты меня любишь? – спросила я, как только снова закрыла дверь и звуки радости перестали доноситься до меня.

Вопрос глупый, он же признавался мне в своих чувствах уже бесчисленное количество раз.

– Конечно. Я люблю тебя.

Сердце дернулось в конвульсии. Оно затрепетало и попыталось отогнать боль и пустоту прочь из груди. Но всей этой тягучей и липкой мерзости было слишком много. Даже крылья вспорхнувших бабочек запачкались в черной смоле.

– Ты мне так нужен, – сорвалось с моих губ. – Так сильно нужен.

И всегда будет нужен, так как он один давал нам шанс с самого начала. С какими бы трудностями мы ни сталкивались, он не отворачивался. Какого бы мнения обо мне ни были другие, он оставался рядом.

– Я очень сильно тебя люблю.

Он не выдержал. Не мог больше смотреть на мое измученное лицо, как бы я ни пыталась спрятать апатию. Я верила в то, что он хотел стереть печаль раз и навсегда. Подошел и прижал мою голову к груди так, что я слышала стук его сердца. Оно стучало ровно, но очень быстро, Брайен, очевидно, переживал за меня. Я провалила миссию и опять привлекла слишком много его внимания к тому, с чем предстояло разобраться мне самой.

– У меня для тебя есть подарок, – очень скромно сказала я.

Брайен отпустил меня, и я достала из папки то, что очень кропотливо готовила. Долго стояла и терла края бумаги, не решаясь развернуться и вручить подарок.

– Я понимаю, что это не самый грандиозный подарок, но все же.

Меня колотило от волнения, когда я медленно протягивала ему совместный портрет. У меня не было средств на то, чтобы купить что-то для Брайена, не было возможности заработать, а у Дэйва просить деньги я не собиралась. Поэтому я решила подарить частичку своей души: нарисовала его по памяти и себя, целующую его в щеку.

– Не совсем похоже, но…

– Прекрати себя принижать. Это невероятно.

Он долго и пристально рассматривал портрет и постоянно говорил, что у меня талант, а я плавилась под жаром собственных чувств к нему. Прильнула к его щеке и чмокнула.

– С Новым годом, – поздравила я, все еще прокручивая в голове его добрые слова.

– Я всегда тебе говорил, что ты круто рисуешь. Это самый лучший подарок. Спасибо тебе.

Бабочки с перепачканными крыльями вновь попробовали взлететь, им стало легче, потому что меня похвалили искренне и с теплотой, после которой невозможно было оставаться разбитой.

– И я тоже подготовил для тебя подарок, – вдруг сказал он, откладывая портрет и доставая из кармана оставленной на кровати куртки коробку. – У нас не принято дарить подарки, но ты не темная. И не светлая. Ты невероятна, потому что смогла объединить в себе оба мира. А еще ты позвала это сборище засранцев к себе в гости и приготовила им кучу вкусностей.

Он раскрыл коробку и вытащил оттуда какое-то украшение. Я плохо видела, но уже готова была упасть замертво от восторга. От того, что он что-то подготовил для меня.

– То, что ты принимаешь свои недостатки, хочешь их исправить, показывает твои силу и твои положительные качества. Я не хочу, чтобы ты зацикливалась на плохом. Тебе не нужно быть идеальной, чтобы заслужить чью-то любовь, понимаешь?

Он взял меня за запястье и протянул руку к себе. Убрал пальцы и обернул вокруг тонкую цепочку.

– Аврора, ты тот человек, который смог полюбить вопреки собственным предрассудкам, страхам. Ты полюбила меня, даже не имея понятия, как я выгляжу, не зная моих тайн. Любила меня и любишь до сих пор сильнее, чем кто-либо в этих мирах. Если бы ты была настолько ужасна, насколько думаешь о себе, была бы ты способна на это?

Браслет с крошечной подвеской украсил мое запястье. Но я не обращала внимания на него, я впитывала слова Брайена, упивалась ими.

– Ты потеряла браслет в ту ночь, когда мы познакомились. Тебе удалось его найти, но он стал напоминанием о нас, поэтому мама у тебя его забрала. И я решил, что новый браслет заменит тот старый. А подвеска на нем в виде сердца, потому что ты любишь все милое и оно вроде как милое.

Я молча смотрела на него, чувствуя, что глаза снова были на мокром месте, только теперь от счастья.

– Скажи что-то, пожалуйста. Я не привык смущаться, но сейчас как будто именно это и происходит. А еще я обычно неразговорчивый.

Меня магнитом притянуло к нему. Я коснулась его губ, сначала невесомо, согревая их своим дыханием. Затем жадно и неприлично провела по ним языком и слегка укусила. Хотела ощутить вкус этих слов, впитать их в себя, чтобы даже кости начали хрустеть и наполняться эйфорией.

Слишком прекрасно и волшебно. Он отвечал мне, углубляя поцелуй, доказывая мне, как сильно нуждался в каждом моем движении. Языком рисовал узоры внутри моего уже до предела разгоряченного рта. И было какое-то противостояние в нашем поцелуе, каждый пытался доказать, что любит сильнее.

– Спасибо, – ответила я ему, прервавшись. – Спасибо за подарок. И за то, что ты такой невероятный. И за твою любовь.

– Если что, скажи, что тебе это Дэйв подарил. Вдруг будут вопросы.

– Я скажу, что это подарил мне мой милый.

И мы оба рассмеялись, коротко и тихо, но как же хорошо было на душе.

– Не хочу расставаться, – вслух сказала о том, что грозилось вернуть меня с небес на землю.

– Мы не расстаемся. Будем реже видеться, но так нужно.

Я хотела верить в то, что ничего не изменится после того, как