Эпилог. 20 Лет спустя

Посвящается нашим детям

Большой деревянный стол уставлен очень нехитрой закуской, минеральной водой «Нарзан» и водкой. Уже подняли третий тост… И всё больше горячась и распаляясь, вели неспешный разговор «за жизнь».

Нас десять человек за этим столом. Нет, он не праздничный и не поминальный. Просто так получилось… Созвонились и встретились. Десять офицеров из разных отделов, те самые десять, которые были вместе тогда, двадцать лет назад, и которые стали разными сегодня. Но именно они не стали другими…

Первый серьёзный вопрос прозвучал и повис в воздухе…

– Я до сих пор не могу понять, почему, когда «снимали» памятник Дзержинского на глазах у сотен вооружённых чекистов, никто этому не воспрепятствовал? Можно сказать, разрушали твой символ, топтали твоё знамя… Кто знает ответ на этот вопрос?

Все мучительно молчали.

– Если бы памятник не позволили демонтировать, может быть, страна пошла бы по другому пути? – высказал предположение кто-то из собравшихся.

– Вряд ли… – наперебой стали возражать все вместе.

– История не знает сослагательного наклонения, – заговорил до того молчавший. – Знаю лишь одно: то, что произошло с памятником, это и есть в каком-то смысле взаимоотношения между нами, чекистами, и властью. КГБ не воспрепятствовал этому, тем самым унизив всех своих сотрудников… И час, и место, и символ были выбраны очень точно… Нам как будто бы в очередной раз приказали: «Молчать!» Тогда, у меня впервые в жизни было ощущение, что измазался в дерьме… И отмыться не могу, и знаю, что не виноват ни в чём… Обида огромная, а сделать ничего не могу.

– Не было рядом «Вымпела»! Если бы он вмешался… – вдруг сказал, сидевший напротив.

– Когда происходила вакханалия вокруг памятника, уже сделать ничего не могли. В этот момент нас начали уничтожать, – уверенно возразил ему другой.

– Нет! Мы вмешались, – продолжал настаивать сидевший напротив. – Но я имею в виду не памятник, а более важное событие: когда отказались штурмовать в 1991 году Белый дом…

– А потом ещё раз – Белый дом в 1993-м, – поддержал его кто-то.

– Да, тогда получили приказ атаковать, и всех, кто будет сопротивляться, уничтожить… Это касалось событий и в первый, и во второй раз.

– Только сначала командовали одни, чтобы «мочить» этих… А потом эти, чтобы «мочить» тех.

– А инструмент один – «Вымпел», – поддакнул ему сидевший напротив.

– Мы тогда стояли на пороге гражданской войны, – одновременно заговорили и согласились с этим все.

– Первый раз на себя взяли всё Бесков[108] и начальники отделов, – хмуро сказал следующий. – Вы же помните? Подняли по тревоге. Привезли в центр. Провели рекогносцировку… Как штурмовать, по каким подземным коллекторам подойти вплотную, чем отвлечь, где сядут вертолёты на крыше… Готово было всё. Как говорится, операция по уничтожению была бы завершена в тридцать, ну максимум в сорок минут. Штурм сверху, сбоку и из-под земли… опомниться бы не успели… Одно «но»! Всё это происходило не в Кабуле, вокруг дворца Тадж-Бек, и не в Берлине, вокруг Рейхстага… А внутри были всем знакомые наши люди.

– А второй раз… – хмуро стал вспоминать другой, – второй раз тоже был важный, определяющий момент того часа истории. Вспомните… Пятнадцать человек вышли перед Белым домом и сложили перед собой оружие…

– Ещё бы не помнить! – скрежеща зубами, сказал другой. – Я с «братом» стоял перед этими окнами, и на нас были направлены автоматы… До сих пор идёт дрожь по телу, даже от воспоминания, как я сделал этот свой шаг добровольца вперёд… Я не думал тогда ни о какой гражданской войне, начале или конце чего то… Был уверен: так надо сделать, подставив себя, чтобы не пострадали те, кто в Белом доме…

– Да, накрошили бы там… Ужас! – вставил кто-то.

– Спасибо этим пятнадцати и нашим командирам, что кровью не напоили страну, – добавил другой.

– Это как второй день рождения «Вымпела», – высказался первый.

– Нет! Третий! Второй был, благодаря Бескову, при первом Белом доме. Помните? – возразили все сразу.

– Согласен! Третий… Да, Бесков и Герасимов[109], два человека совершенно разных судеб, но – с одной, важной именно для нас, человеческой чертой: ответственностью за людей, – продолжил говорить первый.

– И любовью к подразделению, – добавил кто-то.

– Да и ко всей стране, – вставил следующий.

– Не думаю, что они тогда мыслили о судьбе России в целом. Но, что они думали о своих подчиненных, – точно, – уверенно проговорил один из нас.

– Они – мудрые! Они знали, что делают. Они понимали ответственность и за страну, как бы пафосно это ни звучало, и за нас, как за своих детей.

– Наверное, да! Согласен. Я ни на минуту не сомневаюсь в их храбрости, – продолжал первый.

– А помните, кто-то говорил, что командир струсил, – вдруг то ли спросил, то ли воскликнул второй.

– Струсил? – взорвался один из нас. – Герасимов прошёл Афганистан. Бесков повидал многое в разведке. Уж чего-чего, а храбрости им не занимать. Именно им хватило мужества не испачкать «Вымпел» в крови. Они защитили нас от ужаса: стрелять в свой народ. Они спасли «Вымпел» от позора. Как нам повезло, что они были нашими командирами!

Мы, как по команде, встали и подняли бокалы за три дня рождения…

– За генерала Герасимова, – перебивая друг друга, заговорили мы. – И за генерала Бескова! (Мы абсолютно точно знали, что полковник Бесков – по-настоящему – наш спецназовский генерал. На следующий день, после того, когда «Вымпел» 18-го августа подняли по тревоге, ему должны были вручать генеральские погоны, которые уже лежали в сейфе у Крючкова. Приказ был подписан. Это должно было произойти 19-го августа, в день десятилетия создания подразделения.)

Разом, как по команде, мы резко опрокинули стаканы, а в голове у каждого звучала одна и та же мысль… Мы не высказывали её, но знали, что именно об этом думает сейчас твой друг: «Говорят, что очень часто, будет или не будет результат, зависит от случая или удачи, а не от человека. Так бывает всегда. И в тот раз итог деятельности ГКЧП не зависел от конкретного человека, от нашего командира… А намерение его было одно. Значит, значение намерения – важнее результата? Кто более чист душою? Как важно, чтобы это поняли и те, другие…»

Мы опять, не сговариваясь, встали и подняли наши гранёные стаканы.

– За то, что имели честь служить вместе с такими, как вы! – с полными от слёз глазами сказал кто-то.

Мы постояли, с жадностью глядя в глаза друг другу. В моей голове вихрем летели мысли об этих днях. Я думаю точно так же, как все. Как важно для меня это понимание. Как важно для