Шрифт:
Закладка:
— В шкафу лежит его пистолет.
— Для меня этого достаточно.
— Что ты задумал?
— Если ты принесешь его мне, ничего больше я от тебя не потребую.
— Поклянись! — Кирилл стоял бледный, напуганный.
— Дерьмо!.. — бросил ему Щерев. — Они сами съедят друг друга. Сами... Другого пути у них нет! — Он взял графин и стад пить из него. Когда поставил его на стол, Кирилла уже не было, ушел в свою комнату. — Люди, видите ли! И среди них настоящие люди! — Щерев хихикнул и погасил свет.
«С таким фактом мне не приходилось сталкиваться раньше. Чтобы кто-то не выполнил приказ!.. И именно тот, на кого я больше всего рассчитывал. Хуже того, он позволил себе отменить приказ. Совсем распустился. Ему безразлично, что будет завтра, послезавтра, и он действует наобум. А всему виной расхлябанность! Чему он мог бы порадоваться? Семье? У него пустая квартира. Молодости? Ему перевалило за пятьдесят, он поседел, стал лысеть. Работе? В ней ничего нового, ничего, что могло бы стать открытием... Решил искать выход, отменять приказы», — сердился генерал Граменов. Нажал кнопку звонка.
В кабинет вошел начальник штаба.
— Я отдавал приказ... — начал генерал, не глядя на него. — Подполковник Огнян Сариев является подследственным.
— Знаю! — ответил Дамянов.
— Тогда в чем же дело? — спросил генерал.
— Не считаешь ли ты, что мы поторопились? — в свою очередь спросил Павел.
— Если и поторопились, то, значит, ошибся я, а не ты! — Граменов поднялся. Глаза его горели.
— В любой момент ты можешь отстранить подполковника Сариева от занимаемой должности.
— Опять политика?
— На этот раз нет. Нам предстоит многое выяснить. Кто-то явно настраивает следователя, — продолжал Павел. У него была одна цель: предостеречь генерала от необдуманных поступков. В тот момент Сариев был для него лишь офицером, а не другом, родственником.
— Враги или карьеристы? — не скрыл иронии Велико.
— Пока что я не могу тебе ответить, но будущее покажет.
— Постыдись! — словно выстрелил в него взглядом Велико. — Тридцать лет мы с тобой офицеры, а сейчас ты даешь мне понять, что считаешь меня неспособным оценить обстановку, — Велико вздохнул и достал лекарство.
— Пусть это будет моим грехом по отношению к тебе, — улыбнулся Павел и подал ему стакан с водой. — Удвоишь дозу таблеток, и все будет в порядке.
Но попытка успокоить Велико оказалась безуспешной. Он провел рукой по лицу и резко приказал:
— Исполняйте!
В дверь постучали, и в комнату вошла Софья, машинистка штаба. В руках она держала поднос.
— Кофе, товарищ генерал!
— Кто вас просил варить кофе? — удивился Велико.
— Доктор! У вас пониженное давление крови, товарищ генерал. Он сказал, чтобы я каждое утро приносила вам по чашке.
— Приказал! Это не доктора, а мясники! Он еще будет приказывать, что мне пить и что не пить! — не на шутку рассердился генерал.
Павел взял поднос из рук внезапно побледневшей машинистки и поставил на письменный стол.
— Раз врачи говорят, значит, так нужно, — сказал он. — И я знаю, что кофе... — Но, увидев бледное лицо девушки, крикнул: — Софья, что с тобой? — Он схватил ее под руку и усадил в кресло.
— Доктора, немедленно доктора сюда! — приказал по телефону Граменов. — Черт знает, что за день! С утра все пошло наперекосяк...
Павел расстегнул воротник Софьи, настежь распахнул окно. Подал ей воды, но она отказалась.
Доктор не заставил себя ждать. Войдя, он направился к генералу, но Граменов указал ему на машинистку и дал знак Павлу, что они должны выйти.
Когда они снова вернулись, Софьи уже не было.
— Это я виноват, — сказал Велико, — накричал на нее. Но и вам не прощу, — повернулся он к доктору, мывшему руки у крана. — Кофе, да? И чтобы мне его подносили каждое утро, как барину, непременно...
— Причина не в вас, товарищ генерал.
— Причины! Они всегда возникают помимо меня, а все валится на мою голову, — махнул рукой Велико.
— Софья беременна, товарищ генерал!
— Правильно ли я вас понял?
— Она не замужем, — пытался объяснить как можно короче доктор. — У нее есть приятель, она поверила ему... Он обещал жениться, но сейчас...
— Этого мне не хватало — заниматься еще и беременными в этом городе! — снова вспыхнул генерал. — Пусть сама с ним и разбирается. И больше никаких цирковых номеров, никакого кофе!
— Случай совершенно особый. Может привести к нежелательному концу, — доктор закрыл свою сумку и вышел.
Павел стоял у двери с папкой для доклада в руках.
— Пусть уточнят все подробности, и если нужно... — недосказал Велико. Ему стало душно. Впервые в жизни он совсем запутался. Не знал, с чего нужно начинать.
— На ее стороне закон, — напомнил начальник штаба.
— Так что ж, раз ее защищает закон, значит, мы должны открыть детские ясли при казарме, так, что ли?
— Дети не могут отвечать за то, когда и при каких обстоятельствах они появились, — все так же спокойно продолжал Павел. — Она поверила ему, сблизилась с ним, дальнейшее уже не столь важно. Главное — это то, что должен появиться на свет человек. — Он открыл папку и протянул первый документ на подпись.
— И Сильва не пришла сегодня ночью домой, — немного успокоившись, словно самому себе, сказал генерал.
— Очевидно, какой-то спешный случай.
— И в госпитале ее не было.
— Ей двадцать семь. Думаю, что у нее есть право на личную жизнь. Она не может все время быть возле тебя. — Голос Павла донесся до Велико откуда-то издалека.
— Хорошо же ты ее приучил! После того как умерла ее мать, она бо́льшую часть времени проводила с тобой.
— Сегодня
