Слава 13:09

«Пока еще держусь»

13:09

«Ты забыл, как ставить смайлы, да?»

Слава 13:09

«Знаю. Лень искать эти скобки. Ты не ответила, что случилось, когда у тебя была мама»

13:10

«Все было хорошо. Мы выбирали в каталоге коляски, пеленальный столик и прочую прелесть. Все накидали в корзину, а потом около нас начала летать муха»

13:10

«И что?»

13:10

«Я убила ее с особой жестокостью, когда твоя мама ушла. Размазала по стене, потому что прочитала, что муха в доме зимой – к смерти. По другой примете – к расставаниям и болезни. А я не хочу умирать. А это все может быть, если во время родов со мной что-то случится, и я впаду в кому и стану овощем. Я не хочу ни того, ни другого»

Понимаю, что такими словами я в очередной раз злю Славу, но снова не могу ничего с собой поделать. И когда он ничего мне не отвечает, это еще больше вгоняет в депрессию. Правда, когда смотрю на вибрирующий от звонка мобильник, становится чуточку лучше. Даже если матом покроет. Всяко лучше, чем молчание.

– Поскорее бы ты родила. Таких потом тебе пиздюлей вставлю.

– Можно, даже нужно вставить, но не люлей. Не злись. Я же не специально. Ну это примета такая.

– Херня это, а не примета. Ты реально не понимаешь, что это просто самовнушение? Ну ты же, блядь, будущий психолог, очнись.

– Я все понимаю. Но мне страшно, – совершенно серьезно произношу я и вдруг понимаю, что по щекам текут слезы.

– Наташ…

– Ты когда-то говорил, что будешь ждать, когда я приду со своими проблемами к тебе. Ни к брату, ни к подружке, а к тебе. Я могла прийти и поплакаться к ним, тем более, в твое отсутствие и, зная о том, что ты меня, вероятнее всего, обматеришь. Но говорю я это тебе. Не надо насмехаться надо мной. Да, это моя проблема, какой бы несущественной она тебе ни казалась.

– Я не смеюсь. Просто не знаю, как донести до тебя, что это только твое самовнушение. Сделай себе установку на противоположное.

– На что?

– Муха зимой – означает скорую весну, ибо что-то живое залетало. Или жужжащая муха к орущему надоедливому младенцу в ближайшее время. Все же элементарно.

– Круто. Тебе бы психологом подрабатывать. Когда я отучусь, можем вместе принимать клиентов. Этакий мужской и женский взгляд на проблему.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Боже упаси слушать мне чужие проблемы. Сама будешь вещать.

– Я, кстати, уже все придумала. В начале пятого курса, а может быть и раньше, я заведу свой блог на ютубе или где-нибудь еще, буду рассказывать не так нудно, как у нас на лекциях, а обязательно с изюминкой, чтобы заинтересовать человека по ту сторону экрана. Например, психологический портрет какой-нибудь знаменитости. Но сначала о том, кто уже помер и не сможет подать на меня в суд, потому что изюминки у меня будут особые. Начну с какого-нибудь Наполеона. А потом уже до живых дойду. Когда закончу универ, год проработаю в каком-нибудь офисе на дядю, а за все это время уже наработаю себе аудиторию в интернете. И потом буду принимать онлайн. Как тебе?

– Все, что не выходя из дома, меня устраивает более чем. Я рад, что у тебя такие планы.

– Но тебе нужно идти, да?

– Как бы, да. Может, тебе что-нибудь привезти?

– Ага. Аленький цветочек.

– А если серьезно? Может, что-нибудь хочешь?

– Да, хочу – иваси холодного копчения. Нет, не так. Хоть что-нибудь соленое. Нет, снова не так. Хочу все соленое. Но учитывая, что мне все нельзя, стало быть, ничего нужно. Не сыпь мне соль на рану. Тебя будет достаточно. Все, ладно, иди. Я буду тебя ждать.

Один плюс в сложной беременности все же есть. Предстоящий экзамен, пусть и не поставленный автоматом, как некогда загадывал Слава, меня не страшит. Более того, я даже рада, что мне никто не пошел навстречу. Теперь я точно уверена, что мое поступление на бюджет дело рук не моего мужа. Это вселяет уверенность не только в моих знаниях, но и в себе.

Несмотря на не самое лучшее физическое состояние, я уверена, что с легкостью сдам завтрашний экзамен и закрою сессию со спокойной душой перед родами. Ну а там уже роддом и как правильно сказал Слава – самовнушение. У меня будет все хорошо. И с дочкой тоже.

***

Собираюсь сделать очередную пометку в справочнике и в этот момент ручка выпадает из рук. О Боже… поднять то, что упало на пол, это то еще испытание. Тянусь к ручке, но Слава поднимает ее первым.

– Не надо, – бью его по руке, от чего ручка вновь падает.

– Что?

– Не надо мне вечно во всем помогать. Я сама могу справиться, – неуклюже поднимаю ручку и до меня вдруг доходит. Перевожу взгляд на часы – восемь вечера. Сейчас не ночь и рядом стоящий Архангельский не глюк. – Ты что тут делаешь?

– Это все, что ты мне скажешь?

– Нет.

Встаю из-за стола и тянусь к Славе. Живот мешает полноценно обняться. Но это однозначно лучше, чем ничего.

– Ты сбежал с важной пирушки, чтобы приехать побыстрее ко мне. Какая прелесть. Мало я тебе нервов помотала, так ты последние решил себе испортить?

– У меня крепкие нервы. За меня не боись.

Отлипаю от Славы и только сейчас понимаю, что на кухонном столе стоит упаковка с иваси. Гад искуситель.

– Я думаю, что от одной рыбешки ничего не будет. К тому же, тебе экзамен надо сдать и настроиться на позитивный лад. Ешь.

– Нет. Боюсь, – мотаю головой, параллельно борясь со слюнотечением. – Да и не смогу я только одну.

– Ну две. Их тут всего четыре. Две ты, две я. По-братски.

– Ну ладно.

Господи, как же давно я не ела ничего вкусного и соленого… Рыба божественна. Стоило только вкусить это чудо, как моментально забываю о мухе и проблемах. Жаль, что Слава держит свое слово и половину съедает сам. Ух, оторвусь же я с едой, когда София Вячеславовна покинет мое грешное тело.

***

– Я рада, что ты приехал пораньше, – льну к Славе, кутаясь в одеяло. – С тобой