Как им объяснить, что отныне Советский Союз - это мы?

И что Сталин - это тоже мы?

Начинался день четвертый...

День четвертый. 29.10.2011/ 25.06.1941 г.

День четвертый

Дмитрий Медведев. Президент. Москва

- Вячеслав Юрьевич, и что мне делать с этими письмами? Проигнорировать? Или поручить вам, поблагодарить за проявленную активную гражданскую позицию и тех и других? В процессе личной встречи?

Голос президента буквально сочился ядом. Ещё бы! С утра пораньше заместитель главы администрации принёс "в клювике" два письма от "представителей творческой интеллигенции и деятелей культуры". Одно в поддержку идеи отмены моратория на применение смертной казни как средства наказания, а второе - конечно же, против! Чума на оба их дома... Бубонная...

- Я могу устроить вам такой праздник. Сами принесли - сами и расхлёбывайтесь с подписантами. И вообще - вы, чем думали, когда эти коллективные доносы мне на стол клали? И о чём?

- В своих действиях я руководствовался, в первую очередь, высшими соображениями. Сейчас, как никогда, важно обозначить единство общества. - Голос главного, согласно неофициальной "табели о рангах", идеолога государственного курса был как обычно ровен. Человек, ославленный на весь мир "серым кардиналом Кремля", мог позволить себе многое, но только не страстность. "Если ты волнуешься, значит, ты уже проиграл" - следование этому принципу, усвоенному им ещё в студенческие годы, никогда не подводило.

- Если нам до сих пор не удавалось нащупать точки соприкосновения для разных по идеологическим предпочтениям групп, то сейчас, как мне представляется, настал именно такой момент.

- Какой момент? Вы что, так и не поняли ничего? Идёт война, и как всегда не та, к которой мы худо-бедно готовились. Нынешний наш противник многими поколениями воспринимался как абсолютное зло. Даже последние десятилетия не смогли стереть из народной памяти старый образ врага. - Глава государства резко отмахнулся от попытки собеседника что-то объяснить или возразить... Уже неважно.

- И не пытайтесь мне доказать, что уже произошло и закрепилось какое-то смещение акцентов или изменение в восприятии. Всё равно у вас адекватных аргументов не найдётся. Подумайте лучше о том, что в современном массовом сознании чертами того самого "абсолютного врага", каким для нашего народа были нацисты, наделяется любой, даже мало-мальски заметный, противник. Для наших людей фашизм очень долго был, пожалуй, самым значимым мерилом добра и зла. И не надо мне приводить в пример несколько сотен, да пусть даже и две-три тысячи зигующих недоумков! Они находятся в пределах статистической погрешности.

- Простите, Дмитрий Анатольевич, но я вас не понимаю. Мы вроде бы говорили об отношении к смертной казни? - Недоумение заместителя главы президентской администрации было столь убедительным, что ему хотелось верить. Здесь и сейчас. Но президент прекрасно знал своих ближайших помощников, чтобы испытывать в отношении их хоть какие-то иллюзии.

- Хоть передо мной-то ваньку не валяйте, Вячеслав Юрьевич! И не надо обиженное удивление изображать, всё вы прекрасно поняли. В общем, жду ваших соображений по формированию смешанных групп из числа подписавших обе эти - президент брезгливо приподнял титульные листы двух писем за уголки - бумажки. Согласуете с министерством обороны, внутренних дел, чекистами технические вопросы пребывания представителей "общественности" в районах, освобождённых от гитлеровцев. Дня через три-четыре их будет достаточно. И запомните - Бог ли, Судьба ли, предоставили нам уникальный шанс - сохранить образ "абсолютного врага" в массовом сознании практически нетронутым ещё лет на пятьдесят, как минимум. Грех этим не воспользоваться. Тем более что большую часть работы за нас сделают сами немцы, да ещё и "деятели российской культуры" поспособствуют. А то кандидатов на место нацистов в последние двадцать лет развелось - отбоя нет!

Из мемуаров гауптмана Хельмута Пабста, в июне 1941 года - командира дополнительной группы 77 эскадры пикирующих бомбардировщиков (Ergänzungsgruppe Sturzkampfgeschwader 77)

"Вечером 24 июня погода, наконец-то, наладилась, и наша эскадра в полном составе перелетела на аэродром Бяла Подляска. Я зарулил свой самолет на стоянку, и, пока его готовили к вылету и подвешивали бомбы, вместе со своим заместителем, гауптманом Александером Глэзером, сел в машину и направился в штаб, чтобы обсудить план бомбовых ударов по частям русских в районе Белостока и Бреста. Высоко в небе пели моторы "стодевятых" 51-й истребительной эскадры Вернера Мельдерса, у края летного поля уставили в небо тонкие стволы 3.7 сантиметровые зенитки, и мы чувствовали себя в полной безопасности. Неожиданно я услышал странный, на грани восприятия, шелестящий звук. Он быстро нарастал, делаясь все ближе и ближе, я приказал остановить машину и вышел, чтобы увидеть его источник. Он не заставил себя ждать: шелест превратился в оглушительный грохот, заставивший все мое существо сжаться в комочек. Из-за деревьев, на высоте в несколько сот метров, выскочил летательный аппарат со скошенными, прижатыми к корпусу крыльями, с хищным острым носом, похожий на наконечник огромной стрелы. С невероятной скоростью он промелькнул над моей головой и прошел вдоль взлетной полосы в сторону позиций зенитчиков. Я увидел, как от него один за другим отделилось несколько продолговатых предметов, которые лопнули в воздухе, разбрасывая множество темных точек. Еще секунда - и не успевшие сделать ни одного выстрела зенитные орудия исчезли в облаках сотен разрывов, а в атаку уже заходила следующая адская стрела. Сброшенные ею бомбы с нечеловеческой точностью легли в склад боеприпасов, и земля подо мной начала содрогаться. Я стоял как парализованный, не в силах сдвинуться с места, и не понимая, что буквально в ухо кричит мне мой заместитель. Потом выяснилось, что он пытался заставить меня лечь на землю... Шелестящий гром накатился еще дважды. На этот раз удар пришелся на стоянки самолетов, превратившиеся в море огня и дыма. Между тем стреловидные самолеты невиданно быстро набрали высоту, превратившись в еле видные точки, описали дугу и в пологом пикировании пошли на второй заход. Отважные "ягеры" воздушного патруля попытались сблизиться с ними, но куда там... Разница в скорости была просто чудовищной. Один из пилотов Bf.109 отчаянно бросил свою машину в пикирование, надеясь перехватить атакующий самолет противника. На мгновение мне показалось, что ему это удастся...

Но пилот следующей "стрелы" чуть довернул острый нос своего дьявольского аппарата, я услышал пульсирующий звук, и струя огня уткнулась