Шрифт:
Закладка:
Екатерину Федоровну удалось благополучно отправить снова за Волгу, в Куйбышев. Леониду Леонидовичу пришлось задержаться и возвращаться назад с боями. Он был в простой, не привлекающей внимание одежде, слегка небрит. Все-таки готовился к переходу через линию фронта.
От самого Калача на американском «бьюике» он пробирался сквозь толпы бежавших от немцев мирных жителей, рассекая ряды отступавших красноармейцев, минуя подбитые танки, перевернутые самоходки.
– Не пора ли уже нам перестать отступать, товарищ майор? – повернув на секунду голову в сторону Линицкому, спросил его водитель-сержант, еще довольно молодой, но уже с наполовину седой шевелюрой, торчащей из-под пилотки.
– Скоро, скоро вся эта человеческая река потечет в обратном направлении, Василий. Думаю, к новому году мы придем в себя. Русский дух сломить невозможно!
Ехавший с ним в машине капитан из СМЕРШа лишь молча хмыкнул.
– У вас другое мнение, капитан?
Но ответить тот не успел: в небе появились немецкие самолеты. Со страшным завыванием они стремительно приближались к колоннам людей.
– С дороги, всем с дороги! Рассредоточиться! – перекрикивал гул самолетов плотного телосложения подполковник, ехавший на «эмке» впереди колонны красноармейцев. Дважды повторять не пришлось: по широкой простыне пожухлой от летнего зноя степи побежали людские волны – и солдаты, и штатские. Крики, детский плач, ругательства, вой автомобильных и авиационных моторов. Водители двух полуторок, нажав на педаль тормоза, первыми выскочили из машины и помчались кто куда. За ними, словно горох, посыпались из кузовов солдаты.
Сержант нажал на звуковой сигнал, пытаясь разрезать толпу бегущих и вырваться на простор вмиг опустевшей дороги.
– Куда прешь, сволочь! Людей подавишь! – огрызнулся на него молоденький лейтенант.
Хотел было наставить на него пистолет, но, увидев сидевшего в машине смершевца, спрятал его в кобуру. Через полминуты первые бомбы с диким воем вырвались из железных брюх самолетов со свастикой. И тут же, вдогонку, сверху застрекотали пулеметы.
– Стой, Василий! – приказал смершевец. – Товарищ майор, не будем рисковать.
– Не будем, – согласился Линицкий.
Они выпрыгнули из открытого «бьюика» и все трое оказались в придорожном овражке, спасаясь от пулеметных очередей. Они успели вовремя – через минуту от «бьюика» остались одни ошметки. При этом осколком от бомбы зацепило капитана-смершевца, он захрипел, попытался в агонии встать, но в следующий миг свалился замертво.
Самолеты зашли на второй круг. Казалось, спасения не было никакого – степь никак не могла защитить такую массу людей.
Но вдруг все стихло: самолеты улетели куда-то под Воронеж. Постепенно, все еще не веря в тишину, выжившие сначала робко поднимали головы, оглядывались, а убедившись в безопасности, отделяли свои тела от земли, отряхивались, искали своих, снова собирались вместе. Военные выстраивались в колонны. Линицкий поднялся, подошел к смершевцу, перевернул его и убедился, что он мертв. Тут услышал голос своего шофера-сержанта.
– Товарищ майор, машины больше нет. Как же мы теперь до штаба доберемся?
– Как все! Отставить панику. Сейчас найду старшего. Двигайся за мной.
Вскоре он увидел того самого молоденького лейтенанта. Он сидел прямо на земле. Пуля прошила ему плечо насквозь, и медсестра колдовала рядом с ним, расстегнув гимнастерку и перевязывая рану. Линицкий подошел к нему.
– Лейтенант, кто здесь старший офицер?
Лейтенант недоверчиво посмотрел на него снизу вверх.
– Вы кто такой?
– Майор Линицкий, Разведуправление фронта.
Лейтенат вспомнил, что видел его в «бьюике» вместе со смершевцем, дернулся было, чтобы встать, но острая боль усадила его назад.
– Не дергайтесь, товарищ лейтенант, – попросила его медсестра. – Сейчас закончу перевязывать, тогда встанете.
– Сидите, лейтенант! Просто скажите, кто здесь старший.
– Подполковник Пашинин, замкомандира дивизии. Комдив погиб, а мы идем от самого Воронежа. Впрочем, не знаю, после этой бомбежки выжил ли он.
Линицкий кивнул. Вероятно, это был тот самый плотный подполковник, которого они встретили перед началом бомбежки. Искать его долго не пришлось – он уже сам ходил по шоссе, собирая растекшуюся колонну красноармейцев. Недалеко, с другой стороны дороги тем же занимался батальонный комиссар. Линицкий окинул взглядом военнослужащих: похоже, кроме подполковника, комиссара и раненого лейтенанта, офицеров больше не было. Да и красноармейцев было не больше тысячи.
Линицкий направился к подполковнику, отдававшему распоряжение усатому старшине:
– Собрать все оружие, которое есть, раздать тем, кто может держать его в руках. Срочно окапываться! И соблюдать дисциплину. После авианалета немец, как пить дать, выпустит танки с пехотой.
– Есть! – козырнул старшина и побежал выполнять приказ.
Бойцы тут же засуетились, стали разбирать кто автоматы, которых было мало, кто мосинские винтовки, верой и правдой служившие русской армии более трех десятков лет, а были еще несколько пулеметов и противотанковых ружей. Снаряды, патроны, гранаты и, конечно, саперные лопатки. Работа закипела.
Линицкий остановился возле подполковника и поймал на себе взгляд его красных от бессонных ночей глаз.
– Товарищ подполковник, разрешите представиться. Майор Линицкий из Разведуправления фронта. Мою машину только что разбомбило. Мне придется добираться до Сталинграда вместе с вами, так что готов поступить в ваше распоряжение.
– Документы предъявите! – подполковник внимательно разглядывал штатского.
– При себе документов не имею, так как должен был быть переброшен через линию фронта за Воронежем. Но… пришлось отступать вместе с нашими частями.
– И я должен вам верить? Может, вы диверсант.
– Свяжитесь со штабом фронта, вам все подтвердят.
– Свяжусь, если доберемся до штаба. Ладно! Помогите мне собрать людей. Я чувствую, что немцы скоро появятся.
Подполковник оказался прав. Не прошло и десяти минут, показались немецкие танки. За ними крытые брезентом грузовики и мотоциклисты.
– Приготовиться к бою! – скомандовал подполковник и тут же обратился к Линицкому. – Майор, приказываю взять роту, ПТР и два пулемета и прикрывать отход беженцев. Пока хватит сил и патронов.
– Есть прикрывать отход, – Линицкий приложил руку к козырьку своей цивильной фуражки-сталинки.
Тут же рядом с ним оказался водитель его «бьюика».
Бой закипел. Немцы не ожидали, что после такого авианалета кто-то еще останется у них на пути. Когда же раздались первые выстрелы и взрывы, когда загорелся и остановился первый танк, а первые три мотоцикла вместе с мотоциклистами замертво свалились в придорожную пыль, они поначалу остановились, затем, по команде, пехотинцы покинули машины и пошли в атаку под прикрытием танков.
Линицкий с ротой солдат окапывался в тылу у своих.
