И Генеральный штаб, и МИД были в ярости. Тогдашний глава военной разведки напишет в 1978 году:

«Турецкие власти узнали о падении самолета-шпиона не от командования авиабазы Инджирлик и не от американских представителей в Анкаре. Генеральный штаб добыл эту информацию из собственных источников и из расшифровки переговоров советских военных.

В советских радиолокационных центрах, следивших за этим самолетом, знали, что он резко потерял высоту и, скорее всего, упал. Эта информация была у нас уже через 14 часов после происшествия, и тот факт, что американцы к тому времени еще ничего нам не сообщили, вызвал справедливый гнев. Турция опять оказалась втянута в военно-политический кризис, еще не зная всех деталей случившегося»[471].

Мало того, сотрудники посольства, вызванные в Генеральный штаб и МИД для объявления протеста, пытались огрызаться, задавали дерзкие вопросы: «А вы откуда об этом узнали?», «Вы нам друзья или враги?» Не ограничившись этим, американское командование, не сообщив о том турецким властям, направило в Черное море гидрографическое судно, приписанное к базирующемуся в Средиземном море Шестому флоту ВМС США. Проходя через пролив Дарданеллы, это судно отказалось себя идентифицировать, и турецкие военные корабли принудили его остановиться на подходе к Стамбулу. В ходе досмотра на борту были обнаружены фрагменты обломков[472].

Многоопытный журналист Лютфю Акдоган пишет в своих воспоминаниях, что премьер-министр Сулейман Демирель, всегда считавшийся проамериканским политиком, тем не менее говорил ему так: «Кем себя возомнили эти американцы? Не уведомив нас, посылают летать над Советским Союзом самолеты-шпионы. Поставили нас в сложное положение. (…) Советский Союз – великая держава; я не вижу ни малейшей причины портить с ним отношения. Я снова сяду с американцами за стол переговоров, и мы еще раз обговорим все пункты нашего двустороннего соглашения»[473].

В 1969 году Демирель и в самом деле начал предпринимать шаги в направлении усовершенствования этого соглашения, но был смещен с поста премьер-министра в результате переворота 12 марта 1971 года. В 1975 году именно он в ответ на оружейное эмбарго, наложенное американцами на Турцию, закроет для них Инджирлик и другие базы.

Однако правительство Демиреля не проинформировало турецкое общество об этом инциденте, подрывающем суверенитет страны. Почему? Чтобы не возникло напряжения, которое могло бы отрицательно сказаться на борьбе с коммунизмом.

На выборах 10 октября 1965 года Партия справедливости под руководством Демиреля одержала победу, получив 52 процента голосов. Но был у тех выборов и еще один примечательный результат. Рабочая Партия Турции (РПТ), набрав два процента голосов, в соответствии с тогдашним законом о выборах все же получила 15 депутатских мандатов. Так впервые в истории Турции в Меджлис прошла партия, называющая себя социалистической.

Борьба с коммунизмом представлялась слишком важным делом, чтобы наносить ей урон, раздражая нового друга и союзника – США.

Частично рассекреченный доклад ЦРУ, опубликованный в 2016 году, показывает, что результаты выборов 10 октября с точки зрения распределения мест в Меджлисе были спрогнозированы верно. В этом наверняка велика была заслуга агента ЦРУ Рузи Назара, общавшегося в тот период в Анкаре с представителями всех политических течений, от пантюркиста Фетхи Теветоглу до социалиста Ильхами Сойсала. Например, в докладе говорится, что, по мнению «влиятельного источника в НРП», РПТ может получить от десяти до пятнадцати мандатов. Мог ли быть этим источником Касым Гюлек, сосед Рузи Назара по Третьему проспекту анкарского района Бахчелиэвлер? Волне мог.

ЦРУ о Рабочей Партии Турции

В докладе ЦРУ, представленном 6 декабря, почти через два месяца после выборов, говорилось, в частности, следующее:

«РПТ опирается не на промышленных рабочих (большинство профсоюзов относятся к ней с подозрением), а в основном на интеллигенцию и „белые воротнички“. (…) Несмотря на то, что партия получила 15 мест в парламенте, ее руководство не ожидает, что в ближайшем будущем она сможет превратиться во влиятельную политическую силу; они работают на перспективу, надеясь, что в будущем в Турции сложатся условия, благоприятные для развития левого движения»[474].

Из этого следовал только один вывод: необходимо способствовать укреплению приверженности крестьян и рабочих традиционным ценностям, одновременно расширяя пропасть отчуждения между ними и интеллигенцией и служащими, которые чем дальше, тем больше склонялись влево, и таким образом лишить последних влияния на народные массы. Сегодня нам отчетливо видно, что левое движение действительно попало в эту ловушку.

ЦРУ, как мы помним, поставило перед Рузи Назаром задачу установить контакт с теми силами в регионе, которые могли бы оказывать поддержку операциям США, направленным на борьбу с коммунизмом в Турции и вообще на Востоке.

После переворота 27 мая оказалось, что у Назара очень хорошие связи в Анкаре. Его вашингтонский знакомый Агаси Шен был главным адъютантом президента Гюрселя, Альпарслан Тюркеш стал советником премьер-министра.

Второй серьезный кризис, с которым Назар столкнулся в Анкаре после происшествия с U-2, был связан как раз с Тюркешем. Пришлось спасть ему жизнь.

Тюркеш был влиятельным человеком, но в Комитете Национального Единства (КНЕ), осуществившем переворот, были фигуры и посильнее – например, генерал Джемаль Маданоглу.

Закон, гласящий, что всякая революция (а также всякая контрреволюция и любой переворот) в первую очередь пожирает своих детей, оказался верен и в случае с военным переворотом 27 мая. 13 ноября 1960 года Тюркеш и еще тринадцать членов КНЕ, по большей части также придерживавшиеся националистических убеждений, были арестованы и доставлены на авиабазу «Мюртед», которую впоследствии будут использовать в качестве своего штаба организаторы неудавшегося переворота 15 июля 2016 года. На самом деле Тюркеш и его сторонники готовили такую же западню для Маданоглу, но тот ударил первым. Получив данные о том, что Маданоглу может отдать приказ об устранении четырнадцати арестованных, Назар начал действовать. Он позвонил Агаси Шену и через него, ссылаясь на мнение Вашингтона, убедил президента Гюрселя сохранить жизнь и своему другу, и остальным[475].

На следующее же утро арестованных начали рассылать в самые разные страны мира, где они занимали специально по этому случаю придуманные должности вроде «государственного советника посольства». Например, отец известного современного политика правого толка, основателя Хорошей партии Умита Оздага, Музаффер Оздаг, был отправлен в Токио. Ирфан Солмазер оказался в Брюсселе, Нуман Эсин – в Мадриде, Дюндар Ташер – в Рабате.

Тюркеш два года и один месяц был вынужден проработать советником посольства в Индии.

По странной иронии судьбы, однажды поздним вечером в начале 1971 года Маданоглу постучится в дверь дома Назара на Третьем проспекте Бахчелиэвлер и попросит у самого высокопоставленного не только в Турции, но и во