– Получается, что он умер, но остался в мире живых? – задумчиво сказала Эй-Нефер.

– Или где-то между мирами, проявляясь и там и тут. Я там своего итефа встретил. Он тоже сейчас ни живой, ни мёртвый. Сидит под сикомором, ждёт…

Тем временем они дошли до улицы, где находился их постоялый двор, Эй-Нефер свернула к нему, а Шере скривился.

– Эй-Нефер, – сказал он. – Ну пошли сходим к Херду-Анх. Хоть попрощаться. Заодно спросим, она это была ночью или нет, – Шере пустил в ход аргумент, который мог заинтересовать Эй-Нефер.

– Я боюсь, – сказала Эй-Нефер. – Там Пашеду, он опять нас поймает.

– Пойдёмте вместе, – раздался голос позади, и дети оглянулись.

Это была Сешат.

– Думаю, куда они убежали с утра… – сказала она.

Глаза её странно блестели, а взгляд был направлен куда-то сквозь детей, словно в пространство за ними.

– А мы ходили на реку, – сказала Эй-Нефер. – Там такое…

– Такое… – повторила за ней Сешат и, сделав несколько шагов, пошатнулась.

– Что с тобой, Сешат? – вскрикнула Эй-Нефер, а Шере подошёл к ней вплотную и шумно вдохнул носом воздух.

– Она опилась пива, – сказал он. – Она пьяная.

– Ишь ты… какой сообразительный… – сказала Сешат. – Ну да, я глотнула немного перед завтраком.

– Перед завтраком? – хором изумились Эй-Нефер с Шере.

– Так рано для завтрака же… – сказал Шере. – Спят все, наверное.

– Но будет же он, – заплетающимся языком пробормотала Сешат. – Вот я перед ним…

Шере и Эй-Нефер переглянулись. Не было и речи о том, чтобы идти с ней куда-то, кроме как на постоялый двор. Да и туда ей было бы дойти непросто. Они взяли её под руки и медленно повели по улице.

– Ну что вы, – сказала Сешат, лениво освобождая руки. – Я и сама дойду вполне.

И упала прямо на широкую каменистую тропу, по которой они шли, подняв облако пыли, которая, осев, покрыла её зелёную накидку жёлто-серым налётом.

Кое-как Шере с Эй-Нефер подняли её с земли и дотащили до находящегося в ста шагах постоялого двора, где им помог всполошившийся Мерит.

– Ну вот… снова она… – пробормотал он, взял вялое тело Сешат на руки и понёс мимо быка. Бык, завидев хозяйку, дёрнулся и переломил толстую жердь, к которой был привязан возле просторных яслей.

– Иди, иди… – махнул рукой в его сторону Мерит.

– Почему он сказал «снова»? – тихо спросила Эй-Нефер у Шере, а тот сначала промолчал, а затем обратился к Мериту:

– Почтенный Мерит, почему вы сказали «снова она»? – а Эй-Нефер протестующе махала руками, призывая замолчать.

Мерит занёс осоловевшую Сешат в боковую комнату и аккуратно уложил на подушки вдоль стены. Затем он вышел и посмотрел на Шере:

– Я не знаю, что делает Сешат в другое время… она у меня гостит пару раз в году. Но каждый год аккурат в это время она напивается так, что её ноги не держат. И всегда по ночам.

Затем он помолчал немного и добавил:

– Правда трезвеет быстро и сразу уезжает. Вот увидите – ещё до полудня вы уже будете далеко отсюда.

Мерит оказался прав. Едва открыв глаза, Аба-Анер увидел перед собой Сешат, которая строго смотрела на него:

– Пора вставать, молодой харап Аба-Анер. В дорогу!

Эй-Нефер и Шере ничего не сказали Аба-Анеру. Мальчик только шепнул:

– Эх, Херду-Анх так и не навестили…

– Херду-Анх? – удивилась Сешат, услышав эти слова. – А к чему она тебе?

И посмотрев на Шере так, словно впервые видит его, рассмеялась:

– Баа! Малыш, да не влюблён ли ты в неё?

Лицо Шере сделалось пунцовым.

– У неё есть муж, Шере, – продолжила Сешат. – Хотя… – она словно задумалась. – Может быть уже и нет.

И зашумела, забегала по комнате:

– Так, встаём, завтракаем и уходим!

41. Мер-Нефер. Разлив. Джехути

К полудню они дошли до херет-нечера, где впервые встретились Сешат и Аба-Анер, а Шере и Эй-Нефер попали в руки Пашеду. Здесь Птахотеп взвалил Хамерута на спину и понёс в пер-джед. Остальным Сешат приказала оставаться снаружи, а сама вслед за Птахотепом зашла внутрь и довольно долго там оставалась.

Всё это время Аба-Анер рассказывал о том, как он лечил Сафа, а Хабау строил козни, как он с помощью специального настоя отправил Сафа в промежуточное между мирами живых и мёртвых состояние, чтобы тот не умер от опасной болезни и как, наконец, отправившись за советом друга своего отца в Хебену, он…

– Здесь, на этом самом месте, я её и повстречал, – в глазах его вспыхнул юношеский восторг.

– Сешат? – одновременно спросили Шере и Эй-Нефер.

Харап утвердительно кивнул.

– Она как раз и занималась Хамерутом, только я тогда этого не знал.

– А ты в неё влюбился, что ли? – бесхитростно спросил Шере.

Аба-Анер покраснел. Он был всего лет на восемь старше мальчика и всё ещё смущался, когда ему задавали столь прямые вопросы.

– Ну ладно, не говори, – разрешил Шере. – И так всё видно. Скажи-ка, Аба-Анер, а она кто вообще? Она колдунья?

Юноша снова смешался. Он сам об этом не раз задумывался. На память приходили не только манипуляции с Хамерутом, но и происшествие с перевозчиками, которые, будучи крепкими мужчинами, не смогли справиться с тонкой и изящной девушкой, которую выбрали своей жертвой.

– Она… она добрая и сильная, – смущённо выдавил он из себя и, не выдержав нахлынувших чувств, отвернулся, пряча выступившие слёзы.

– Там, где я была метехнет, она вела себя как воин, – вспомнила Эй-Нефер. – Откуда-то в ней всегда много сил и смелости.

– А где она живёт? – спросил Шере.

– Её дом в Иун-Та-Нечерт, – ответила Эй-Нефер. – Но она там не живёт, зачем-то она постоянно путешествует по берегам Хапи.

– Аба-Анер, а она точно сможет вылечить моего итефа?– спросил Шере.

– Конечно, – без малейшего сомнения заявил Аба-Анер. – Дядя Снуанх сказал, что она – самый искусный сехедж1, которого он знает.

– Значит, всё-таки сехедж, – сказал Шере, и в голосе его послышалось разочарование.

Эй-Нефер это удивило:

– Ну и хорошо, что сехедж, – сказала она. – Значит, вылечит.

Шере кивнул головой и промолчал.

Некоторое время они сидели молча, а затем Шере сказал, что хочет погулять по окрестностям. Эй-Нефер, которая всё время волновалась за своего младшего товарища, собралась было идти с ним, но в это самое время из пер-джеда вышла Сешат. Следом за ней плёлся безвольный, как обычно, Птахотеп.

– Сешат, скажи, почему он всегда такой? – спросил Шере. – Он даже не человека не похож.

Сешат внимательно посмотрела на Шере, как бы раздумывая, что ему ответить.

– Он вообще-то и не совсем человек. Боги забрали у него Ба, Шу и Ка. А без них человек —просто оболочка, которая во всём подчиняется своему хозяину. Даже собака имеет больше человеческого, чем он.

– И что же, он обречён оставаться таким всю жизнь?

– Если боги вернут ему отнятое, то он снова станет человеком. А пока он даже не животное. Просто инструмент. Как соха или шадуф.Способный действовать, но несамостоятельно.

– Это ему так за убийство?

Сешат удивлённо посмотрела на него и подтвердила:

– Да, за убийство, – она внимательно вгляделась