Это чертовски невозможно. Ее нет в зале ожидания, ее темная кожа блестит, как будто она светится изнутри. Ее нет в раздевалке, смех разносится в воздухе. Ее нет на ипподроме в костюме. Но мое воображение рисует ее повсюду.

Я почти рад, что Хадин уже в машине, когда я выезжаю на трассу. Я не в настроении сейчас болтать без умолку. Я просто хочу вести машину. Как можно жестче и быстрее.

Я сажусь в машину, и мои пальцы крепче сжимают руль. Я жду, пока не увижу, что флажок опущен, а затем нажимаю ногой на газ.

Хадин прямо у меня на хвосте. Двигатель машины ревет, и я чувствую прилив адреналина от разгона машины до опасных скоростей. Все дело во времени и месте. На шоссе это преступление. Но на ипподроме другие правила. Мир принадлежит фанатикам скоростей.

В какой-то момент мы с Хадином оказываемся ноздря в ноздрю. На секунду я заглядываю в машину Хадина и, клянусь, вижу в шлеме коричневое лицо вместо бледного.

Прежде чем я успеваю рассмотреть его поближе, Хадин обгоняет меня, и я резко нажимаю на тормоза.

Черт.

Я продолжаю видеть Дон повсюду. Это сбивает меня с толку.

Ее здесь нет.

Я стискиваю зубы и сосредотачиваюсь на том, чтобы догнать Хадина. Я ни за что не отдам Красную красотку. Ни за что на свете.

Я, наконец, сокращаю дистанцию между нами на последнем круге. Мы едим ноздря в ноздрю.

По моему лицу катится пот.

Двигатель ревет, и машина дрожит подо мной, как тигр, жаждущий высвободить свою мощь.

Я переключаю передачу и вырываюсь вперед Хадина, перелетая финишную черту с чистой победой.

В приложении я жду, когда появится Хадин, чтобы я мог ткнуть ему в лицо о потере. Я не позволю ему нарушить свое обещание. Он предложил свою винтажную машину, и я беру ее. Я собираюсь припарковать его прямо рядом с Красной Красавицей. Ей все равно становилось одиноко.

Позади меня раздаются шаги. Я оборачиваюсь, дразнящее слово слетает с моих губ, но оно умирает немедленной и насильственной смертью, когда я вижу кого-то намного меньше и стройнее, чем гигантский медиамагнат, шагающего ко мне.

Прежде чем я успеваю хорошенько рассмотреть ее глаза, я знаю, что это Дон. Просто по тому, как учащенно бьется мое сердце. Это подтверждается тем, как она ходит, тем едва уловимым движением бедер взад-вперед, которое сводит меня с ума.

Она срывает с головы шлем, и ее афро-платье взрывается во всем своем великолепии, достигая небес, как будто оно принадлежит пухлым облакам.

Ее лицо блестит от пота, но ничто не блестит так сильно, как ее темно-карие глаза.

Она передо мной.

Срань господня.

Она действительно передо мной.

— Привет, Макс. — У нее тихий и страстный голос, и в нем все, из чего состоят мечты.

Я остаюсь на месте, смотрю на нее сверху вниз и надеюсь всем своим существом, что это не сон. Если это так, я никогда не хочу просыпаться.

— У нас была сделка. Проигравший либо отдает свою машину, либо исполняет твое одно желание. — Она прижимает шлем к боку. Скользит ко мне, как долбаное видение. — Так что же это будет?

Я быстро моргаю.

Приходит осознание, и вместе с ним приходит великолепная волна облегчения, радости и любви.

Я не могу поверить, что когда-то относился к этой невероятной, красивой, потрясающей женщине как к пешке. Как я мог причинить ей боль? Если бы я мог вернуться и ударить того себя, каким был восемь лет назад, я бы сделал это не задумываясь.

— Макс.

То, как она называет мое имя, похоже на песню.

Ее губы изгибаются в улыбке, когда я теряю дар речи, и при виде ее улыбки мое сердце подпрыгивает.

Неудивительно, что я не мог избавиться от мыслей о ней.

Неудивительно, что она шептала мне это в каждый момент моего бодрствования и во всех моих снах.

Я принадлежу ей.

Она завладела мной с гораздо большей утонченностью и с гораздо меньшим милосердием, чем я ею.

— Я выбираю… — Мой голос хриплый и скрипучий: — Исполни мое желание, Дон.

Она делает шаг ко мне. Вздергивает подбородок до упора.

Предвкушение заряжает воздух.

Мой хорошенький маленький механик.

Искорка, которая уничтожила меня.

Я ничего не могу поделать с тем, как улыбка расплывается по моему лицу, когда она подпрыгивает на кончиках пальцев ног. Густые ресницы трепещут. — Скажи мне свое желание, и я исполню его.

Она ангел, спустившийся на землю.

Черт.

Я собираюсь воспламениться от силы адреналина, бурлящего во мне.

Как я жил без нее так долго?

Она настолько сногсшибательна, что я как будто даже не заслуживаю смотреть на нее. Как будто это привилегия, которую я должен заслужить.

— Макс. — Она кладет свои темные, тонкие руки мне на подбородок. Ее мозоли трутся о мою щетину. Аромат ее духов — цветов и машинного масла, мягкий и стойкий — вызывает привыкание. Это намного лучше, чем я помню.

Черт возьми, да.

Тебе лучше поверить, что я хорошо и серьезно обдумываю это желание. Если бы я мог что-нибудь получить, сделать что-нибудь для Дон Баннер, что бы это было?

Ее пышное афро такое же непослушное и непримиримо кричащее, как и она сама. Разноцветные серьги привлекают внимание к ее стройным плечам в ярко-белом спортивном костюме. Ее губы…

Сжалься.

Я прилип бы к этим двухцветным губам и, вероятно, променял бы свое левое легкое на то, чтобы попробовать их снова. Нет, не просто попробовать. Я бы сосал, покусывал и пожирал их, пока ее сладость не укоренилась бы во мне.

Я переминаюсь с ноги на ногу. Говорю себе, что нужно что-то сказать.

Невозможно.

Солнечный свет мерцает в ее глазах и на смуглой коже.

Они сияют.

Она сияет.

И она смотрит на меня, опустив всю свою защиту. Она никогда не смотрела на меня таким взглядом, даже после того, как я признался в своих чувствах к ней.

Красивая, сногсшибательная, моя.

Моя.

Чего я хочу от Дон Баннер?

Что-то вертится у меня на кончике языка, но когда я снова перевожу взгляд на ее глаза и позволяю моменту остановиться на мне, ответ становится ясен.

Я придвигаюсь к ней и наклоняюсь. — Прости меня.

Ее ресницы трепещут. Ясно, что она этого не ожидала.

Я жду, что она что-нибудь скажет, пока мое сердце колотится в груди, но все, что она делает, это смотрит на меня, приоткрыв губы и сверля глазами мою душу.

Я прошу слишком многого? Она все еще злится? Она предпочла бы бросить меня на ипподроме и задавить машиной, чем дать мне это?

Я задерживаю дыхание, пока мои легкие не угрожают взорваться.

И вот это почти происходит, когда ее взгляд смягчается, а сочные губы