Что это значит?

Нет. Что это, черт побери, такое значит?

Я вообще не контролирую собственную книгу. Все это время, оказывается, среди персонажей скрывался сам издатель в ожидании своего часа.

Пускай теперь объяснит мне, как это вышло. Нужно писать дальше.

– Кажется, автор тебя знает, – Серетун недоверчиво посмотрел на Зарицкого. Чародей не спешил удивляться, пока не разберется в ситуации до конца.

– Конечно, знает, – ответил издатель тем самым снисходительным тоном, каким разговаривал со мной. – Я заказал Диме фэнтези, и он придумал этот мир, чтобы отвязаться от меня.

– Вот и виновник торжества, – Астролябия обошла Зарицкого кругом и остановилась перед ним, глядя прямо в глаза. – Ты и книжку захотел, и Артефакт у тебя. Хорошо устроился. Красавчик.

– Не жалуюсь, – манерно ответил издатель. – Так вы будете заканчивать сюжет?

– Подожди, – прервал его Серетун. – У Димы есть вопросы. Снизойди уж до того, чтобы ответить на них.

– Только, если он задаст их сам.

– Конечно, – произнес я Зарицкому на ухо.

– Я прям горжусь собой, – бросил волшебник вместо приветствия. – Научил тебя появляться без пафоса.

– Стараюсь, – ответил я, подмигнув. На этом все трое замерли, оставив нас с Альтизаром наедине.

– Какие люди – и без охраны, – процедил издатель. – Ну давай, спрашивай, что хотел.

– Вы же не настоящий Алексей Тихонович? – тут же поинтересовался я.

– Разумеется, нет, – издатель выдавил из себя смешок. – Мой прототип слишком занятой, чтобы шляться по бездарным книжкам. Я – всего лишь проекция твоего подсознания, которая воплотилась в знакомом образе.

– Это многое объясняет, – сказал я. – Значит, эти трое – тоже проекция?

– Я думал, ты глупее, – ухмыльнулся псевдо-Алексей. – Но нет, догадался-таки. Проекция, проекция. Но не только мы. Еще Гуль-Буль и даже те тупые старички. Все основные герои – воплощение разных сторон твоей личности.

– Но… зачем? – спросил я. – Зачем это все нужно?

– Как? – искренне удивился издатель. – Вот смотри. Я… ну – подлинный Зарицкий – поручил написать книжку, над которой ты не хотел работать. Это вызов, настоящий сюжетный конфликт. Сколько душевных сил ты потратил, пока шел против себя. Вот и нарожал множество сущностей, которые, на самом деле, являются частью тебя самого.

– Я думал, этот разговор касается только нас двоих, и поставил мир на паузу, но теперь запускаю его снова. Пусть остальные тоже знают.

– Пожалуйста, – Алексей Тихонович презрительно махнул рукой.

– О чем мы должны знать, Дима? – спросила Астролябия.

– Альтизар сейчас все расскажет, – ответил я.

– Я прям дрожу от страха, – начал кривляться издатель. – Ну да ладно. Мы с вами – проекции личности автора на фэнтезийный мир.

– Что? – красавица побелела от переживаний. – То есть, мы не настоящие, и все бессмысленно?

– Почему же, – снисходительно ответил Зарицкий. – Очень даже настоящие. Но разве не интересно знать, что тебя делает собой?

– Какая разница, – перебила издателя Астролябия. – Просто дай уже долбанный Артефакт.

– Подожди еще немного, – попросил псевдо-Алексей. – Автор, который придумал это все, и даже Диму, хочет покрасоваться своей изобретательностью. Уж ради него можно и послушать пару минут.

– Валяй уже, – процедил Серетун. – И поскорее.

– Конечно, – издатель не мог прекратить улыбаться. – Во-первых, Сеня, он же Натахтал.

– Чего? – гулко отозвался воитель.

– Дима ассоциировал себя с тобой. Да-да, именно с тобой. Вечное чувство неловкости, подколы окружающих, желание найти любовь...

– Надо же, – великий боец густо покраснел от смущения. – Дима, это очень…

Я поспешно ретировался обратно в реальность, а то стало не по себе. Послушаю лекцию на расстоянии. Так безопаснее.

– Серетун, а ты – не что иное, как совесть, – продолжил череду открытий издатель. – Ты постоянно вмешивался в сюжет, спорил с автором – и все от искреннего желания сделать книгу лучше.

– Хм, теперь я оценил шутку о хромоте по достоинству, – задумчиво произнес волшебник.

– Астролябия, – Зарицкий сделал паузу, с опаской поглядывая на красавицу. Она кивнула, и тогда издатель продолжил: – У тебя звездное платье с таинственными знаками, причем, такими же, как на хижине Серетуна. Это астрономические обозначения Земли и Тейи – ее выдуманного антипода из книжки, которую Дима хотел написать вместо этой. Ты – всего лишь проекция его любви к космической фантастике.

– Но я ведь живая, – красавица схватилась за голову. – Разве может персонаж чувствовать столько любви?

Натахтал покраснел еще гуще.

– Конечно, живая, – успокоил красавицу Серетун. – И, похоже, способна разрушить этот мир, если рождена внутренними противоречиями Димы. Недаром ты способна влиять на само повествование.

– Спасибо, – ответила девушка, едва заметно улыбнувшись.

– Не буду оттягивать финал и рассказывать про остальных, – внезапно оборвал свою речь Альтизар. – Принцип вы уловили.

– Подожди, – сказал воитель. – Что насчет проклятого Злободуна? Его никто не видел, но я воевал с ним. Что за дичь? Мы здесь ради его гибели, в конце концов.

– А-а-а, точно, – протянул издатель и бросил невзначай: – Ты – это он.

– Не понял, – разозлился Натахтал.

– Ну конечно, не понял, – улыбнулся Зарицкий. – Все тебе надо разжевывать. Темный владыка – твое альтер-эго. Можешь вспомнить, чем занимался, когда много пил?

– Я… э-э-э. Веселился, – неуверенно промямлил воитель.

– Ага, до беспамятства, – перебил его Альтизар. – Не забывай, что мир эскапистов раскрывает сущность человека, самую темную сторону его души. Алкоголь и злость превращают тебя в Злободуна. Ты вообще помнишь, что он появился здесь после тебя?

– И то правда, – воитель почесал затылок. – Ты