Шрифт:
Закладка:
— Глядите, — он остановился за постаментом. Луч фонаря выхватил странную кучу тряпья, лежавшую на полу. Как и всё остальное, она была укрыта довольно толстым слоем пыли. Должно быть валялась тут не первые сутки.
Мы тоже обогнули статую и подошли поближе, то и дело оглядываясь по сторонам. Чувство, что за нами пристально следят и не думало отступать.
— Интересно, — Алвур присел на корточки, поставил на пол фонарь и стряхнул с тряпок пыль. Затем поднял один коричневых из лоскутов, в центре которого тёмное пятно и внимательно осмотрел, — Это должно быть бинты. Самодельные, — стрелок поднёс их поближе к лицу, понюхал и тут же брезгливо поморщился, — Да, они самые. Ещё и пропитаны отваром из кровоцвета. Эту дрянь и за километр учуять можно. Кстати, вот и пузырёк валяется… — он поднял с земли небольшую мутную склянку и повертел её в руках, затем спрятал в сумку на поясе. Увидев наши удивлённые взгляды пояснил, — Вернону пригодится. Да и, в конце-концов, не пропадать же добру.
Подход этот был несомненно правильным, но вот сама находка несколько… настораживала. Кому эти вещи могли принадлежать? Магам? Вряд-ли. Они бы скорее вылечили себя заклинанием, чем самодельными бинтами и отваром из кровоцвета. Храмовникам? Но они проходить должны были здесь минут десять назад. Кровь на бинтах уж точно не могла засохнуть, да и сами бинты святоши вряд-ли успели бы наложить. Похоже, что-то произошло с самим временем. Какое-то искажение или аномалия. Как тогда, с гнилым урочищем, только наоборот. Снаружи прошли минуты, а здесь — часы или даже дни. Но, почему тогда нас это не коснулось? Или коснулось? Боюсь узнаем мы это не скоро.
— Тут есть ещё кое-что, — бросил Алвур, принявшись разгребать кучу бинтов. Слипшиеся и окровавленные тряпки он отбрасывал в сторону. Внезапно стрелок замер. Снял с пояса кинжал и ткнул им в какой-то тёмный кулёк, лежавший посреди тряпок. Позади меня послышался короткий сдавленный вскрик Айлин. На полу, посреди бинтов и тряпок лежала оторванная человеческая кисть.
— Левая. Отгрызена, — Алвур двумя пальцами поднял находку с пола и осторожно покрутил её, рассматривая со всех сторон. Кисть уже успела посинеть и распухнуть. Кровь давно застыло, а пальцы скрючило в последней судороге. Складывалось впечатление, что они что-то крепко сжимали, перед тем, как рука была откушена.
— С чего ты взял, — недоумённо уставился на него Освальд.
— Рана рваная, — пояснил лучник, покрутив кистью перед носом десятника, так чтобы показать ему лохмоты мяса, свисавшие с начавшего подгнивать куска плоти. Айлин прикрыла рот ладонью и отвернулась, — Если бы ударили клинком или топором, разрез был бы куда ровнее. Должно быть тут тварь напала на одного из храмовников и отгрызла ему кисть руки. Однако прикончить по какой-то причине не смогла, и отступила… Потом покалеченного бедолагу пытались перемотать и, похоже отправились дальше. Вот только… Судя по состоянию обрубка это было несколько дней назад.
— Не складывается, — всё ещё прикрывая рот ладонью, возразила девушка, — Мы видели, что происходило с теми, кого покусали. Их убивали на месте. Никто не стал бы бинтовать заражённого и пытаться его вытащить. Только если…
— Только если у ордена нет лекарства от этой чумы, — закончил мысль я, — Или если на них напал какой-нибудь другой обитатель этих катакомб. Так или иначе, нужно двигаться дальше. По этим тряпкам мы вряд-ли поймем, что тут произошло.
— Я бы не торопился с выводами командир, — лучник указал на кровавый след на полу, тянувшийся от тряпок куда-то вглубь гробницы, — Мне кажется, ответ вполне можно найти.
Он и вправду нашёлся. Буквально в десяти шагах от каменной статуи, на полу посреди тёмной, запёкшейся лужи лежал длинный стилет, измазанный в крови по самую рукоять. В чёрной крови. Такой, какая бывает только у заражённых.
— Похоже на него напал крикун, — Алвур отодрал стилет от пола и покрутил в руках, — Пытался добраться до горла, но бедолага пырнул его вот этим. Тварь попыталась сбежать, по пути вырвав из себя кинжал.
— Думаешь он был один, — с сомнением поинтересовался десятник, — Отбился от своих?
— Это бы объяснило, почему нигде нет его трупа с перерезанной глоткой, — равнодушно ответил лучник, немного подумал и добавил, — Но сукин сын был, конечно, крепкий. Не каждый бы смог после такого ранения одной рукой перевязаться и отправиться дальше.
— Нам тоже пора двигаться дальше, — напомнил я, — Мы и так тут порядочно задержались.
Мы снова отправились в путь. Скрежет продолжал усиливаться. Теперь его слышали уже все. Слышали и нервно переглядывались между собой. Шарили по колоннам и полу лучами фонарей, в надежде отыскать источник звука. Но найти его по прежнему не удавалось. То ли он был всё ещё слишком далеко от нас, то ли слишком уж умело прятался в глубине каверны, выжидая удобный момент. От этого становилось ещё больше не по себе.
Далеко уйти не получилось. Спустя минут пять путь нам преградила ещё одна куча окровавленного тряпья. Эта была значительно больше той, что мы обнаружили у самого постамента.
— Тело, — бросил Алвур подходя поближе, и переворачивая кучу коричневого тряпья носком ботинка. Судя по всему когда-то оно принадлежало невысокому суховатому мужчине. Больше ничего толком определить не получалось. Лицо ему обглодали. Вскрыли грудину и живот, вытащив скользкие верёвки и мешочки внутренностей наружу. Половину сожрали, половину просто размазали по полу и разбросали по округе. Одну кисть руки оторвали. Она лежала недалеко от тела. Вторая же судорожно сжимала небольшую книжку в толстом, кожаном переплёте. Фолиант был перемазан запекшейся кровью.
— Похоже это хронист, — заметил Освальд, вытаскивая книжку из окоченевших, скрюченных пальцев трупа.
— Они были настолько самонадеяны, что взяли с собой в катакомбы писаря? — с сомнением в голосе спросил Арвель.
— Были уверены в своей победе, — пожал плечами я, оглядываясь по сторонам. Звук скрежета металла по полу стал уже достаточно громким, однако его источник определить так и не удавалось. Единственное, что можно было сказать наверняка — он двигался в нашу сторону. Рваными, неровным шагом. Проскрежещет
