«Риббентроп сидел в царской ложе (так по старинке мы величаем и поныне центральную ложу театра), — вспоминает выдающаяся балерина Майя Плисецкая. — Он был сед, прям, породист. От большого кольца на его руке шло такое сияние, что рябило в глазах. Каратов тысяча! Он намеренно играл бликами своего ювелирного чуда, барственно уложив длиннопалые руки на бордюр ложи. Куда делось это кольцо, когда его повесили в Нюрнберге? А тогда, еще живой и могущественный, он с благосклонностью и вниманием взирал на сцену и, не скупясь, хлопал Улановой».

Риббентроп хотел после спектакля пройти за кулисы и поблагодарить приму-балерину. Но Шуленбург отсоветовал: это может не понравиться. Имперский министр удовлетворился тем, что послал Улановой букет цветов.

Пока Риббентроп развлекался, Сталин и Молотов продолжали действовать.

В Москве шли торговые переговоры с эстонскими представителями. Но торговля советских руководителей в тот момент совершенно не интересовала.

18 сентября из Таллина бежала интернированная польская подводная лодка. Молотов был разгневан и обвинял Эстонию в невыполнении обязательств, потому что польская лодка может нанести вред советским судам (см. Отечественная история. 1994. № 4). Балтийский флот получил приказ искать лодку по всему Финскому заливу. Советские корабли вошли в территориальные воды Эстонии и обстреляли ее побережье.

24 сентября в Москву прибыл министр иностранных дел Эстонии Карл Сельтер для подписания договора о торговле. В половине десятого вечера начались его переговоры с Молотовым.

Советский нарком предложил заключить военный союз или договор о взаимной помощи, который обеспечил бы Советскому Союзу военно-морские и военно-воздушные базы на эстонской территории.

Эстонский министр пытался возразить, сославшись на на нейтралитет своей страны.

Молотов угрожающе произнес:

— Если Эстония не согласна на военный союз с Москвой, мы обеспечим свою безопасность другим способом, без согласия Эстонии. Прошу вас, не принуждайте нас применять силу.

После раздела Польши эти слова не нуждались в расшифровке. Хотя эстонский министр, конечно, не подозревал о приказе наркома обороны Ворошилова командующему Ленинградским военным округом командарму 2-го ранга Кириллу Афанасьевичу Мерецкову:

«Немедленно приступить к сосредоточению сил на эстонско-латвийской границе... Задача Ленинградского военного округа — нанести мощный удар по эстонским войскам... Действия армий должны быть решительными, поэтому они не должны ввязываться во фронтальные бои на укрепленных позициях противника, а, оставляя заслоны с фронта, обходить фланги и заходить в тыл...»

Прощаясь с эстонским министром, Молотов снисходительно предупредил его:

— Не возлагайте надежд на Англию и Германию. Англия не в состоянии что-либо предпринять на Балтийском море, а Германия связана войной на Западе.

Карл Сельтер вернулся в Таллин. Дипломатический зондаж показал, что Молотов был прав. Финляндия и Латвия сообщили, что не станут вмешиваться. Германия посоветовала эстонским дипломатам удовлетворить советские требования.

27 сентября эстонская делегация вылетела в Москву. В этот день «Известия» сообщили, что в Финском заливе неизвестная подводная лодка потопила советское судно «Металлист». Видимо, это та самая польская подлодка, которую отпустили эстонцы... Эстонцы, правда, утверждали, что видели «Металлист» вполне невредимым уже после того, как его назвали потопленным. Но эстонцев никто не слушал.

Вечером 27 сентября начались переговоры. Молотов, напомнив о судьбе «Металлиста», потребовал согласиться на размещение на территории Эстонии советского гарнизона численностью тридцать пять тысяч человек. Министр Сельтер робко возразил, что это больше всей эстонской армии.

В этот момент в комнату вошел Сталин и снисходительно заметил Молотову:

— Ну, ладно, ладно, ты слишком суров с нашими друзьями. Ограничимся двадцатью пятью тысячами.

А в Берлине в имперской канцелярии Гитлера позвали к телефону. Риббентроп сказал, что Сталин претендует на все Прибалтийские государства. «Гитлер, — вспоминал адъютант фюрера по военно-воздушным силам полковник Николаус фон Белов, — бросил взгляд на быстро поданную ему карту и уполномочил Риббентропа принять советскую точку зрения». Хотя первоначально Гитлер собирался объявить Литву протекторатом Германии.

Фюрер объяснил свою податливость:

— Я хотел бы установить с ними прочные и тесные отношения.

Когда Риббентроп пересказал Сталину свой разговор с фюрером, генеральный секретарь понимающе кивнул:

— Гитлер понимает свою выгоду.

Молотов и Риббентроп подписали еще один секретный протокол о том, что «территория литовского государства включается в сферу йнтересов СССР, так как с другой стороны Люблинское воеводство и части Варшавского воеводства включаются в сферу интересов Германии».

Гитлер оставил тогда за собой небольшую часть Литвы, но вскоре и ее уступил Сталину. 10 января 1941 года Молотов и германский посол Шуленбург подписали еще один секретный протокол: правительство Германии отказалось от части литовской территории, которая ей полагалась по секретному дополнительному протоколу от 28 сентября 1939 года.

За это Сталин согласился выплатить Гитлеру семь с половиной миллионов золотых долларов. Одну восьмую этой суммы Германия должна была получить необходимыми для военной промышленности цветными металлами, остальная сумма пошла в погашение немецкого долга во взаимных торговых расчетах.

Судьба Прибалтики была решена.

28 сентября утром нарком Ворошилов утвердил план военной операции против Эстонии. Но он не понадобился.

Вечером договор с Эстонией о взаимопомощи сроком на десять лет был готов и подписан. Он включал положение о советском гарнизоне.

После подписания Сталин сказал эстонскому министру:

— Могу вам сказать, что правительство Эстонии действовало мудро и на пользу эстонскому народу, заключив соглашение с Советским Союзом. С вами могло бы получиться, как с Польшей.

1 октября начальник Генштаба Мерецков приказал подготовить основную часть войск 8-й армии к вторжению в Латвию.

2 октября вечером в Кремле начались переговоры с латвийским министром иностранных дел Вильгельмом Мунтерсом.

Молотов совершенно откровенно сказал:

— Нам нужны базы у незамерзающего моря. Еще Петр Великий заботился о выходе к морю. В настоящее время мы не имеем выхода. В таком положении больше оставаться нельзя. Поэтому мы хотим гарантировать себе использование портов, путей к этим портам и их защиту.

Сталин добавил:

— Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся. Если не мы, то немцы могут вас оккупировать. Но мы не желаем злоупотреблять. Нам нужны Лиепая и Вентспилс.

Молотов в записи беседы пометил, что «разговор шел спокойно, без угроз». Что же в его представлении означало прибегать к угрозам?..

5 октября был подписан договор о взаимопомощи с Латвией на те же десять лет с размещением на территории страны двадцати пяти тысяч советских солдат.

3 октября начались переговоры с министром иностранных дел Литвы Юозасом Урбшисом. Сталин рассказал литовским дипломатам о том, что Германия отказалась от Литвы в пользу Советского Союза, поэтому нет смысла сопротивляться. В обмен на стандартный договор Литве обещали передать Вильнюс.

10 октября