Внутри компании, однако, сложилось именно такое впечатление. Фридман, Голденхейм и Уделл "взяли ответственность на себя и признали вину", - позже скажет Кате Саклер. Тем самым они гарантировали, что семья не будет замешана. "Эти три парня, по сути, взяли на себя удар за семью, потому что семья должна была позаботиться о них", - вспоминал Гэри Ритчи, который одиннадцать лет проработал в Purdue химиком. "Держитесь подальше от тюрьмы, а мы позаботимся о вас за пределами бухгалтерии". Вот так они вели дела", - говорит он. Вскоре после признания вины Саклеры решили выплатить Майклу Фридману 3 миллиона долларов. Говард Уделл получил 5 миллионов долларов. Динамика развития событий напоминала фильм о мафии. Как сказал один из друзей Голденхейма, эти три человека были назначены "взять вину на себя".

В том же месяце, когда они выплатили Уделлу 5 миллионов долларов, Саклеры проголосовали за то, чтобы выплатить себе 325 миллионов долларов. Один из скорбящих родителей, присутствовавших на вынесении приговора, житель Флориды, потерявший сына менее чем за год до этого, сравнил все па-де-де между правительством и компанией с игрой. Штраф был "просто очередным ходом", сказал он. "Они ничего не изменили. Они работают так же упорно, как и раньше. Они собираются взять деньги из чековой книжки. Платите. Продолжайте".

Теоретически этот приговор должен был стать важным шагом в реформировании Purdue. Но внутри компании оно рассматривалось не более чем штраф за превышение скорости. На последующих слушаниях в Конгрессе , на которых Джон Браунли давал показания по этому делу, Арлен Спектер, сенатор-республиканец от Пенсильвании, заметил, что когда правительство штрафует корпорации, а не отправляет руководителей в тюрьму, это равносильно "дорогостоящим лицензиям на преступные проступки". Похоже, именно так санкции против Purdue были восприняты Саклерами и их руководителями. Вскоре после признания вины новая административная помощница Нэнси Кэмп подслушала разговор финансового директора Purdue Эда Махони о штрафе в 600 миллионов долларов. "Эта сумма лежит в банке уже много лет", - сказал он. "Для нас это ничто".

Вскоре после заключения соглашения в Вирджинии Саклеры проголосовали за расширение штата продавцов Purdue, наняв сотню дополнительных представителей. Пора было возвращаться к продаже оксиконтина. Что касается Согласованного заявления о фактах - изложения проступков Purdue, которое с такой тщательностью согласовывалось всеми адвокатами компании и Министерства юстиции и должно было стать основой для хорошего поведения Purdue в дальнейшем, - то на девятом этаже штаб-квартиры в Стэмфорде к нему отнеслись не очень серьезно.

Когда позже Ричарда Саклера спросили под присягой, не было ли в этом документе чего-нибудь, что удивило бы его в связи с корпоративными нарушениями, он, как ни странно, не был готов к ответу.

"Не могу сказать, - ответил Ричард.

"Сейчас, когда мы сидим здесь, вы когда-нибудь читали весь документ?" - спросил один из адвокатов.

"Нет, - сказал Ричард Саклер.

Глава 21. ТУРЦИЯ

Крошечная британская заморская территория Теркс и Кайкос - это архипелаг коралловых островов, разбросанных, словно горстка хлебных крошек, по опаловым водам между Багамами и Доминиканской Республикой. Большинство островов остаются необитаемыми, а благодаря прозрачной воде и пляжам с мучнистым песком Теркс сохраняет ауру уединения Робинзона Крузо, что является редкостью среди более застроенных уголков Карибского бассейна. Как следствие, он стал популярным местом отдыха для сверхбогатых людей. На Турках отдыхают такие звезды кино, как Брэд Питт, и спортсмены, как Дэвид Бекхэм. Музыкант Принс до своей смерти от передозировки опиоидов в 2016 году имел частный комплекс на главном острове Провиденсиалес. В высокий сезон, между Рождеством и Новым годом, маленький аэропорт на Провиденсьялесе переполнен: здесь взлетают и садятся элегантные частные самолеты.

В 2007 году на участке обдуваемого ветрами побережья строился новый курорт. Он назывался Amanyara и входил в небольшую цепочку неброских, суперроскошных отелей, зародившихся в Юго-Восточной Азии. Гостевые дома на курорте сдавались в аренду по цене от 10 000 долларов за ночь, а ряд роскошных частных резиденций предлагался на продажу по цене от 11 до 20 миллионов долларов. Одним из инвесторов в недвижимость, купившим резиденцию для себя и своей семьи, был старший из оставшихся в живых сыновей Мортимера Саклера, Мортимер-младший.

Младший Мортимер рос на Манхэттене, один из двух детей от короткого и бурного второго брака отца с австрийкой Джери Уиммер. После развода детей воспитывала в основном Джери, которая открыла собственный недолговечный бизнес - компанию по производству травяных кремов и тоников для кожи, которые, по ее заявлению, станут "самым дорогим косметическим продуктом на рынке". (Кремы были получены из средств для лечения кожи, которые использовались, по сомнительному описанию Джери, монахами "в итальянских монастырях восемнадцатого века").

Мортимер учился в Далтоне, шикарной частной школе в Верхнем Ист-Сайде. Он был хрупким ребенком с большими глазами и копной темных кудрей, и некоторые его одноклассники смеялись над ним, потому что даже по стандартам 1980-х годов имя Мортимер было карикатурно старобогатым. По воспоминаниям одного из учеников, который учился с ним в Далтоне, "он казался невинным и насмешливым, безруким и богатым". А Далтон был школой для богатых детей, "поэтому, чтобы подвергнуться остракизму на этой почве, нужно было быть чертовски богатым". В итоге Мортимер закончил среднюю школу в Эксетере, элитной подготовительной школе в Нью-Гэмпшире, затем поступил в Гарвард (где в честь его дяди назван музей), а в Нью-Йоркский университет (где в честь его отца назван институт) для получения степени в области бизнеса.

В Нью-Йоркском университете он познакомился со стройной светской девушкой по имени Жаклин Пью. Она тоже выросла на Манхэттене, и они поженились в 2002 году, поселившись в лофте в Челси, который спроектировал архитектор Питер Марино. "Мортимер и его семья сотрудничают с несколькими организациями в городе", - со значительным преуменьшением сказала Жаклин в интервью Vogue о некоммерческой организации, которую она основала для "молодых филантропов". "Но это утомительно - быть настолько общительными, насколько мы могли бы быть, а потом каждый день приходить в офис", - сказала она. "Мы изматываем себя до смерти".

Отец Мортимера, один из трех братьев Саклер, всегда отличался жаждой странствий и склонностью к приобретению шикарных домов. Первые несколько лет своего брака Мортимер и Жаклин предпочитали отдыхать в семейном поместье в Кап д'Антиб, но со временем приобрели обширное поместье в Амагансетте, в Хэмптоне, которое когда-то было деревенским клубом для игры в теннис на газоне, а затем было переделано в особняк. Они также увеличили свой дом на Манхэттене,