Шрифт:
Закладка:
Нет. Роман Бойко, его жена Марина, дочери Лиза и Илона – они все погибнут три дня спустя. У Романа в графике посещение Большого театра: открытие после реставрации и премьера оперы «Набукко». Роман возьмёт обеих дочерей и жену, они все красиво оденутся, это настоящий выход в свет. Их там убьют: сперва расстреляют младшую дочь, Илону, потом жену Марину, Лиза погибнет в перестрелке, когда спецназ пойдёт на штурм, а Роман – по иронии судьбы – будет ранен, пытаясь спасти дочь, но убьёт его нервно-паралитический газ, который спецназ использует, чтобы обезоружить террористов.
А вот другая семья. Их двое: муж и жена. Живут небогато, но любят друг друга. Он – безработный, раньше был продавцом-консультантом. Она тоже безработная, но студентка и учится в Карлтоне, а он получает образование в Сети. Они живут на пособие, иногда родители подкидывают денег. Они думают, что сумеют разбогатеть, и вовсе не стесняются бедности. Их светлая молодость течёт медленно, но уже заканчивается, и они стараются насладиться каждым мгновением… Мишель и Марианна. Они погибнут, однажды решив прогуляться в центре родного города, Оттавы. Вот они идут вдоль канала Ридо, вот целуются на фоне Парламентского холма… Они не знают, что в городе террористы. Они не знают, что цель террористов – это Нью-Йорк, но ОКО решил спровоцировать их распылить эболовирус в Оттаве, а помощник председателя ОКО запретил предупреждать муниципалитет.
Мишель и Марианна хотят встретиться с друзьями, выпить вина и зайти в клуб… Но погибнут.
Ещё фотография – и ещё история. Этой девочке двенадцать лет. Она китаянка, но выросла в Японии. Родители назвали её Марико – «ребёнок истины». Её усыновила пара пожилых японцев, хорошие люди, которые уже вырастили собственных детей. Они обратились в фонд «Цилинь» и усыновили девочку-младенца, дочь беженки, умершей родами. Японцы не побоялись, что Марико будет умственно неполноценной, отсталой, прокажённой, как многие думают про несчастных детей из Китая. Они оплатили её лечение, занялись воспитанием, и Марико расцвела на глазах. В пять лет она научилась кодировать, в семь – работала в Сети, в восемь – поступила на факультет когнитивных наук Глобального университета Токио. На фотографии ей двенадцать лет, и она уже близка к защите диплома. У родителей есть документальное подтверждение: Марико – вундеркинд, юный гений, и Глобальный университет Токио хочет взять её на работу…
Она сидит за компьютером, естественно, и улыбается. Она осваивает новый нейроинтерфейс, который в Глобальном университете Токио ей предложили протестировать, и парит в Сети, чувствуя себя свободной и счастливой… К сожалению, как бы ни были одарены наши дети, они всё равно остаются детьми. Что и говорить, любопытство – та черта, которая позволила нам взлететь так высоко, и из-за которой мы порой так больно падаем. Марико любопытна. В сетевых поисках она натыкается на интересный феномен: культ Бога-Машины, адепты которого собрались в Мехикали и ждут, пока их бог из машины явится и объединит их сознания в единый суперинтеллект.
Марико понимает, что это ерунда, но любопытство берёт верх. Марико решает выяснить, что же внутри культа так влечёт новых адептов, она присоединяет свой мозг к этому эксперименту через нейроинтерфейс и проводит два часа в изучении культа… За это время ей окончательно становится ясно, что культ Бога-Машины рождён из нелепой ошибки программистов компании «Эневтика», и Марико уже собирается отключить свой мозг от паутины, связывающей её с суперкомпьютером культа, как вдруг её тело пронзает электрический разряд. Нейроинтерфейс перегорает и выжигает мозг несчастной девочки. Она умирает в ту же секунду, тихо, и родители понимают, что что-то не так исключительно по запаху гари… Они входят в комнату и видят, что их любимый ребёнок истины погиб. Это в Токио наступил «кровавый понедельник».
Вы спросите, что связывает вместе всех этих людей? Что общего между юными канадцами, девочкой из Токио и семьёй чиновника из России? Почему я рассказываю о них на фоне… на фоне фотографии моего брата Саида Савириса, который полетит на Ближний Восток, сядет в джип вместе с доктором Хаммидом и двинется из Мосула в Эрбиль, чтобы остановить войну? И тоже погибнет. В джип спикирует дрон-камикадзе, Саид получит смертельные ожоги, осколки пробьют ему череп и войдут в мозговые ткани. Ещё несколько дней врачи будут бороться за его жизнь, ампутируют ему руку и ногу, но тщетно. Он умрёт на моих глазах.
Вы спросите, что объединяет этих людей – и ещё многих других?.. Они все мертвы, это так, и все они умерли преждевременно… Но связывает их одно – имя убийцы. Всех этих людей убил Ленро Авельц.
73. «Café Society»: «Моллианда Бо покидает концерт Эль Алана!»
Воскресным лондонским вечером, когда Пикадилли заливал дождь, а в Гайд-парке и шагу нельзя было ступить из-за луж и грязи, вся светская элита города, театралы и звёзды экрана, и даже министры кабинета Его величества, – все собрались в королевском Альберт-холле, где давал свой долгожданный лондонский концерт легендарный Эль Алан.
На выступлении своего друга побывала и актриса Моллианда Бо, сидевшая в отдельной ложе вместе с режиссёром Теннеси Уильямсом VI. Эль Алан периодически обращался к своим друзьям со сцены и в самом начале выступления упомянул, что в зале присутствует Молли Бо, и послал ей воздушный поцелуй… Похоже, сама миссис Бо была не в восторге от такого внимания и только снисходительно кивнула на аплодисменты зала, не потрудилась даже встать и показаться публике.
Уже ближе к концу Эль Алан решил исполнить трагическую балладу «Фенена», посвящённую событиям «Ночи сорока девяти». Он произнёс свою обязательную преамбулу к песне, где сказал, что песня посвящается Молли Бо и её дочке Авиталь, которые в тот страшный день оказались в Большом театре в числе заложников. Весь зал, естественно, повернул головы к ложе, где сидела Моллианда, но актриса продолжила сидеть с каменным лицом.
После того как Эль Алан перешёл к знаменитому куплету, где «Набукко – безумный царь кричит и обрекает на смерть свою дочь», Моллианда вдруг вскочила, оттолкнула Теннеси Уильямса, пытавшегося её остановить, и вышла из ложи, после чего направилась к выходу из Альберт-холла. Наш корреспондент встретил её на выходе из
