Шрифт:
Закладка:
Я лишь надеюсь, что Фредди ведет себя так же. В письмах он рассказывает, что у него все хорошо. Кто знает, что происходит на самом деле? Я могу только надеяться и молиться о лучшем для моего драгоценного сына.
– Как там Фредди? – тихо спросила я Флик, когда она была здесь в прошлый раз.
Они с Мэтти навещают его раз в две недели. Это не так просто, поскольку его тюрьма расположена дальше.
– Хорошо, – медленно произнесла она. – Но он беспокоится о тебе.
– Пожалуйста, скажи ему, чтобы не волновался.
– Знаешь, – сказала Флик тихо, чтобы Мэтти не услышала, – я действительно сожалею о тех неприятностях, которые причинила.
– Ты оказалась в ситуации, когда все вышло из-под контроля, – тихо ответила я. – И ты была очень молода.
Мне почти захотелось рассказать ей о событиях собственной жизни, но я решила, что пока не время. Может, в будущем.
– Но, как я сказала в суде, – продолжила она, – если бы не мое желание произвести впечатление на Кастета и Фредди, этого могло бы и не случиться.
– Ты не должна так думать, – сказала я, хотя и меня посещали такие мысли. Если бы не мое стремление завести друзей – хоть каких-нибудь – в школе искусств, я бы не совершила всех тех жутких поступков. Подростковая неуверенность в себе может привести к жестоким преступлениям.
– Кастет написал мне из тюрьмы, – добавила она. – Можешь поверить? Спросил, напишу ли я ему в ответ.
– А ты?
– Я не ответила. Никогда больше не хочу думать о нем.
Мне хотелось сказать, что я надеюсь, она теперь стала более зрелой. И Фредди тоже. Но кто я такая, чтобы говорить подобное? На исправление собственных ошибок мне потребовались годы. И даже теперь я не уверена, что мне это удалось.
– Ты знаешь, – внезапно спросила Флик, – что Том работает с подростками, пережившими насилие?
– Вообще-то, знаю.
– Он хороший человек, правда?
«Это зависит от того, как на него посмотреть», – чуть не ответила я.
Хотя в каждом из нас есть и хорошее, и плохое. И вот однажды я получаю запрос на посещение. От миссис Мохейм.
Глава 64
Как я могу отказать ей? Это женщина, которой мы нанесли непоправимый вред. Невинная жена, а теперь вдова. Мать.
– Вы могли бы отклонить ее просьбу, – говорит Дерек, который все еще консультирует меня.
Но это было бы неправильно. Я знаю, что должна.
Едва войдя, замечаю ее. Обаятельная и грациозная женщина. Это сразу видно по тому, как она сидит за столом, в этой прямой позе, не сводя с меня взгляда. Но самое главное, она вежлива.
– Спасибо, что приняли меня, – произносит миссис Мохейм в переполненном зале для посетителей.
Я вспоминаю ее в суде, слышу громкий стон, который она издала, когда зачитывали подробности смерти ее мужа.
Затем она смотрит мне прямо в глаза.
– Как они с вами обращаются?
Я не ожидала такого вопроса.
– Не так уж плохо. Я, вероятно, заслуживаю гораздо худшего.
Ее лицо не выражает ни согласия, ни возражения.
Повисает тишина. Мы смотрим друг на друга через стол.
– Мне так жаль, – говорю я.
– Почему? Вас не было в той машине, которая убила моего сына.
– Вашего сына? – переспрашиваю я. Она кажется такой молодой. Я думала, что она жена бедняги.
Миссис Мохейм игнорирует мой вопрос, продолжая, как будто я ничего не говорила:
– Моя невестка слишком расстроена, чтобы видеть вас. Но я хотела посмотреть вам в глаза и поговорить как мать с матерью.
Теряюсь в словах, но заставляю себя говорить. Я в долгу перед ней.
– Я могла думать лишь о том, как защитить моего мальчика, – произношу я надтреснутым голосом.
Она мягко качает головой из стороны в сторону.
– Так и поступает мать. Я могла бы сделать то же самое.
– Вы серьезно?
Ее взгляд решительно удерживает мой.
– Да. Именно поэтому и хотела вас увидеть. Я читала те заголовки. Они были жестоки.
– Но я это заслужила. Ваш сын умер.
Она медленно, разглаживает свое фиолетовое сари, словно давая себе время подумать.
– Я из тех людей, которые пытаются рассматривать все стороны. На вашего сына повлиял тот другой мальчик. Должна признаться, что изо всех сил пытаюсь простить их обоих. Но вы… дело другое. Никто не может понять связь между матерью и ребенком, кроме другой матери.
Я с трудом сглатываю ком в горле.
– Ваша невестка и внуки. Как они?
Она смотрит на меня грустными глазами.
– А вы как думаете?
Это был глупый вопрос, но я не могла его не задать.
– Вы справляетесь? – добавляю я.
– Мы все живем вместе, с моими родителями и родителями моего мужа. В нашей семье мы заботимся друг о друге. – В ее голосе появляется нотка презрения. – Мы не отсылаем наших стариков, чтобы за ними присматривали незнакомые люди.
Я думаю о Глэдис, у которой, по словам Стива, все хорошо. Или он говорит так, чтобы меня утешить?
Затем она встает.
– До свидания, миссис Уилкинс. Я желаю вам всего наилучшего.
И уходит. Я и без слов знаю, что возвращаться она не намерена. Она сказала свое слово. И, что важнее, – возможно, смирилась.
Если бы только я могла сделать то же самое.
Глава 65
Одна из особенностей того, что становишься – пусть и на короткое время – героем первых полос, заключается в том, что начинаешь получать письма от людей, которых не знаешь. Совершенно незнакомых людей, узнавших о тебе из газет и пожелавших высказать свое мнение.
«Ты СуКА, – сообщает один неровными заглавными буквами. – С тЕМ Же УспЕХом тЫ МогЛА УБиТь тоГо ЧЕлОвЕКА. ТЫ долЖНА бЫла СрАЗу СдаТЬ СВаво СЫнА».
Другой дрожащим почерком приглашает меня на ужин, когда я выйду. «Мне нравится ваша фотография».
Есть письмо от женщины, которая пишет, что моя история заставила ее задуматься, что бы она сделала на моем месте. У меня возникает чувство, что она уже на моем месте, и я надеюсь, что ее не выследят. И тут же прерываю себя. Возможно, лучше бы ее нашли.
Есть письмо от аспиранта, который исследует влияние на убийц их родителей. Судя по тону, Фредди поставлен в один ряд с Джеком Потрошителем.
– Мой сын не убийца, – говорю я вслух, разрывая письмо в клочья.
«Но результат получился тот же самый, – напоминаю себе. – Смерть».
Есть конверт с французским почтовым штемпелем. Письмо внутри сложено так, чтобы я могла увидеть подпись, прежде чем вынуть его.
«Дорогая Сара,
