– Суйте крыло под воду, – поразилась несуразности вопроса ведьма. – Я, конечно, не зоолог, но мне представляется, маленьким огоньком все перья напрочь не спалишь. Если боитесь очень сильно – приходите ко мне, уже создано контрзаклятье, разрушающее яд, так что после «обработки» сможете «гореть» совершенно спокойно. Вы присутствовали при инциденте с картиной? Да? Замечательно, покажите-ка, откуда Мария Дэнс взяла тряпку и жидкость для очищения рамы.

Показали им закрытую дверь. Рядом с выставочным залом располагалась мастерская для преподавательского состава, ключи от которой имелись лишь у профессоров кафедры реконструкции и реставрации. Когда обнаружились грязные потёки на раме, куратор выпускной группы открыл дверь своим ключом, а что уж там взяла девушка-администратор так и не выяснили из-за разгоревшегося скандала и обсуждения, что делать. Просьбу к седенькому профессору вновь открыть эту дверь Габриэлю пришлось подкрепить ментальным внушением, но внутрь они попали.

В углу притулились диван и общий бельевой шкаф под верхнюю одежду и халаты, на остальном пространстве просторного помещения было оборудовано четыре рабочих места. Каждое место чем-то напоминало компактную химическую лабораторию, соединённую со студией художника. Над каждым столом крепились сейф и вытяжной шкаф, а также стеллажи с множеством колб, коробочек, реторт и флаконов, как в домашней мастерской Бойда Маккони. В ответ на вопрос, чьи это места, седенький профессор попробовал было вновь возмутиться, но вперёд выступил высший демон – и выражение лица профессора стало приветливым и гостеприимным, будто он привёл в кондитерский магазин любимых внуков и охотно проведёт им экскурсию в мир сладостей. А такие выражения, как «постановление на обыск» и прочие мигом испарились из мыслей человека. Под радушный и пространный рассказ профессора ведьма и демон обошли помещение по периметру, после чего профессор не без демонической помощи сладко уснул на диване у закрытой входной двери, давая Иным осмотреться без чужого бурчания под руку.

– Нам господин ректор заявлял, что превратился в искусствоведа и администратора, а между тем его рабочее место в этой мастерской активно используется, – пробормотала под нос Аманда, проверяя содержимое флаконов. – Итак, наш любезный гид, спокойно открывший Марии дверь сюда, где есть общая раковина с водой и целая стопка тряпок и полотенец, точно ни в чём не замешан, иначе не дал бы девушке бродить тут без присмотра. Два других профессора – непосвящённые люди, я пробила их по базе. Габриэль, сделай милость – сейф открой.

Сложнейший замок с шифром тихо поскрипел, и бронированная дверца распахнулась под довольный возглас ведьмы. Габриэль не мешал ей изучать всё обнаруженное, наблюдая за изменениями её милого личика, на котором твёрдая решимость добраться до разгадки тайны дополнялась то разочарованием, то радостью успеха, то сомнением, то удовлетворением. В конце концов взъерошенная головка ведьмы выскользнула из недр глубокого сейфа, и голубые глаза с пытливым интересом уставились на демона.

– Твоё мнение обо всём этом? – спросила Аманда, стягивая с рук резиновые перчатки и убирая их в саквояж.

Такие вопросы нравились Габриэлю куда больше фраз: «Извини, мне надо поработать, лети домой без меня». С главным противником его присутствия в жизни колдуньи – её обожаемым ремеслом – кажется, удалось прийти к приемлемому компромиссу. Этот рыцарь в сияющих латах начал видеть в нём не досадную помеху, а помощника и союзника в делах.

– Заметила, как аккуратно и занятно господин ректор подбирал слова в разговоре с нами, чтобы в его милых речах мы не услышали ни тени откровенной лжи? – прищурился Габриэль. – Все его положительные отзывы об Иных и о его доброжелательности к нам шли исключительно в сослагательном и долженствующем наклонении. Когда я слышу оборот «при всей моей благодарности», то подозреваю, что никакой благодарности и в помине нет. Предложение: «Честно говоря, не представляю, что ещё я мог бы вам сообщить», вовсе не означает, что сообщать ему нечего. Собственно, оно вполне может означать, что есть нечто такое, о чём он поведать не может – например, из-за нежелания сесть в тюрьму за убийство. Заявление о горячей симпатии было сделано в форме упрёка, что все подозревают его в этой симпатии, а вовсе не в прямой категорической форме: «Я предан всем Иным, вы мои кумиры!» А заключительная фраза «Так что за свою благоустроенную жизнь я должен благодарить Иных» – гениальный перл двусмысленности!

– Я ничего такого не заметила, – растерялась Аманда, у которой после разговора с ректором сложилось вполне благоприятное впечатление о нём.

– Да, я обратил внимание, что ты хорошо замечаешь только действие зелий и ядов, да ошибки в магических плетениях, – с нежностью улыбнулся ей Габриэль, и ведьма насупилась. – Ты что нашла?

– Ничего, но есть нюансы. Во-первых, зачем искусствоведам и художникам настолько хорошо оснащённая химическая лаборатория? Оборудованием, которое имеется здесь, гордился бы любой научно-исследовательский институт. Не осматривайся так недоверчиво, вон тот неприметный серый кубик с сенсорной панелью стоит миллионы, и я бы с удовольствием перетащила его к себе в отдел, а то на государственное финансирование не шибко развернёшься. Аналог, имеющийся у меня, уступает этому прибору по многим параметрам. Собственно, вот здесь вполне возможно сотворить батрахотоксин. Во-вторых, есть и другие поводы для недоумения. – Указав пальчиком на бутылку из синеватого стекла, Аманда многозначительно приподняла брови, вдумчиво рассуждая: – Зачем держать за бронированной дверцей с кодовым замком пустую бутылку из-под слабого раствора обыкновенного уксуса? Причём обработав её до полной стерильности внутренней поверхности?

– Думаешь, Мария эту жидкость выбрала для протирки рамы картины?

– Практически убеждена в этом. Я осмотрела все рабочие места и готова присягнуть, что регулярно в этом помещении появлялся лишь тот человек, кто работал за ректорским столом – другие места уже долго никто не занимал, это даже по скопившейся пыли видно. И ещё странный объект для сейфа... – Аманда продемонстрировала химически стойкие перчатки, аккуратно подцепив их за самый край. – Знаешь, следы какого вещества я всё-таки нашла на их вымытой поверхности? Нет, не зелья, не яда, не эликсира. Не мучайся, Габриэль, угадать тут просто невозможно. Я нашла какую-то странную органику, с которой ещё не сталкивалась, в своей лаборатории разбираться с ней буду: в походных условиях сложную экспертизу не сделаешь. Однако прежде чем эти перчаточки попадут ко мне в отделение, надо бы изъять их по закону, а вот с вескими основаниями для