Ах да. Насчёт дворянок. Алёна – дорогая штучка. Дурында, свалилась мне на голову и принесла новые проблемы. Она дура! Малолетка… Но кто я после всего, если её брошу?

С другой стороны, а кто я такой, чтобы её судить. Хам, Кудрявый и Колпак ещё большие номера откалывали, да такие, что слава пошла по всей большой Родине. Мир вашим душам, Хам, Колпак, Кудрявый. Илюха, Леха, вы были большими сволочами, но я не забуду…

Хрен с ними, выдохнул и забыл. Я не баба в приходе гормональных циклов. Ай-яй-яй, шовинист, женоненавистник, импотент, урод, сволочь!

Зая. Успокойся. Не провоцируй…

Вам всё, может, это просто представится, а у меня головняк. Легенда трещит по швам. Моя родня женского пола, что не имеет ни служанки, ни документов. Вам, может, и смешно, но каково мне. Для сравнения представьте себе негра в Москве без паспорта и связей.

Понятно, что кому-то придётся возвращаться обратно в столицу. Дуракам поясню: для подделки документов. Со мной вариант отпадает, на меня всё завязано. Ивару и Могру такое поручать, значит, заранее быть уверенным, что всё пропало. Выход – ехать адвокату, тем более что это в его сфере…

В это время Алёна спала у меня на плече, обнимая ручками за шею. Нашёлся престарелый принц, что за тебя жопу рвёт…

В следующей деревне, в трактире, дурачок Вир что-то бренчал на местной балалайке про неразлучную любовь. Признаться, в тот момент я хотел порвать его на куски руками. Уё…к, что это он?! На кого намекает?!

От исполнения своего желания меня остановила только Алёна. Сидя с ней на одной скамейке, невольно чувствуешь её. Ей нравилась песня. Обществу нравилась песня. И я придавил свои эмоции. После его придавлю, без всякого шума…

Деревенские топали по полу правой ногой, их аналоги нашему рукоплесканию, а я тихо приходил в себя.

– Красиво спел?! – шептала мне Алёна по-русски. – Он такой милый…

Я тихо ухмыльнулся ей в ответ. Но что-то мне подсказывает, что я опять, случайно пропалился. Ухмылка была кривой. Хреновый признак. Признак, что у меня опять наворачивает башню.

В следующей деревне всё началось по старой проверенной схеме. Алёна всё так же чудила в таверне. Я молчал и скрипел зубами. Могр давал подзатыльники новобранцам. Ивар смотрел на всех, как на дерьмо.

Ич Освир уехал несколько часов назад. Я рискнул. Дал ему пятьдесят золотых. Кто не понял. Доспехи для рыцаря в пограничье стоят десять золота. Они же в столице стоят два десятка золота. Крестьянин в пограничье может прожить год на два золотых и при этом содержать семью.

Скажете, дебил?! Конечно, я дебил! А вы что бы сделали ради дурочки, что к вам прилипла? Впрочем, не задумывайтесь. Есть и второе дно. Его семья у меня в заложниках. Думаю, об этом он не подозревает. Это должен быть сюрприз его лояльности по приезде в долину. Сестра и племянник, сделанный по случаю. Думаете, я не убью невиновных?! Не надейтесь. Убью. Не потому что я жестокий, а потому что так надо. Считайте меня говном после этого, но это факт!

Алёна же спала у меня на руках. Спи, дурочка. Жизнь за десять – нормальный расход, если это за своих… Романтики и дуры, заткнитесь! Спросите у пьяниц в тельняшках, что не плавают в фонтанах, они объяснят…

Я нёс её спать на руках в комнату в ближайшем трактире. Из-за этой пьяной дуры мы потеряли полдня. Ух, я ей завтра выскажу…

После мы сидели внизу. Обычный пьяный галдёж. Мои пили и жрали. Я на границе опьянения и озарения. Помню только одно.

– Служанка! – орал я пьяный. – Шлюху сюда! Служанка!

Рассказывать про нерадостное утро я не буду. Это обычное дело для тех, кто зависал не по-детски.

Алёне хоть бы что. Счастье молодых, нет похмелья в подлинном смысле. Бегает по таверне счастливой кобылкой и не помнит, что это из-за неё… Дура! Не всё сиськами, которых у тебя нет, покупается…

Помню, она что-то щебетала про такое радостное утро, про прозрачный воздух свободы. Я молчал. Не хочу её называть дурой, всё же родная по земле и языку. Живи, дурочка, и не знай, что твои липовые документы кому-то будут стоить жизни. А вы как думали? Не на простолюдина документы делаются. Реестр дворян ещё никто не отменял. Повезёт, если есть подходящая по возрасту и незначительности дворянства покойница. А если нет, то как повезёт…

Ладно. Хрен с ним. Есть проблема. Её надо решать. По документам, что будет справлять адвокат, если не сбежит с деньгами, то она мелкая дворянка. Следовательно, должна иметь прислугу. Минимум служанку. Где служанку искать?!

Первая попавшаяся девица проканает, но при этом сдаст при первом же кипеше. Вопрос: где искать верную и не особо умную служанку?

Про трактирных девок забудьте сразу. Это только в сказках проститутки верны до гроба. В итоге в похмелье меня мучил двойной разрыв головы. Первое, мне просто хреново. Второе, я должен думать.

– Алёна… Мне плохо, – сознался я, держась за голову. – Тебе нужна служанка…

Естественно, Алёна это восприняла как повышение своего статуса, а не как обычно. Само собой, в этой деревне мы служанку не нашли. И не потому что, по словам Алёны, я искал себе подстилку. Всё проще, я искал конченую дуру, что не слишком уродлива. Верность и дебилизм зачастую неразрывные понятия…

Как мы переместились в другую деревню, вопрос к моему подсознанию. Провал, что, впрочем, неудивительно. Столько дней пить…

Всё это время, пока я висел пьяным мешком на Колбаске, она ехала в седле у Ивара. Я усмехнулся. Вот Ивар охренел от происходящего!

Впрочем, я быстро себя успокоил. Делов-то. Всякое бывает. «Бывает» – это слово выражает всё, от измены и до убийства. Я всё могу понять. Я не сужу, я просто уйду…

Я усмехнулся. Ивар осёкся. Я не верю, что меня настолько накрыло, чтобы он осёкся. Это совпадение. Но на всякий случай я согнулся к седлу Колбаски. Я улыбался седлу Колбаски. Не дай бог, чтобы меня увидели. А что? А вдруг? А что если меня не по-детски плющит…

В ближайшей таверне Алёна липла к шее Ивара. Я смотрел на неё… А потом мне стало пофиг. Как хочешь. Вспомнилась Кайя. Тварь! Ты мизинца её не стоишь! Халла… Торгуй промежностью с Иваром, раз ты так хочешь.

Как ни странно, в этой деревне у нас был шквал от новобранцев. В тот вечер мы никуда не поехали. Заночевали там же. Внизу таверна гудела от шума