Шрифт:
Закладка:
В составе нашей опергруппы были: М. Касьянов, М. Суриков, П. Алексахин — оперативные работники, Н. Зенин — минер, Н. Иоганов — автоматчик и В. Рыбкин — радист-шифровальщик. Мой ключевой номер шифра был 31713. Навсегда запомнил, как 14 мая в Одессе я расшифровал радиограмму, в которой Вы поздравили меня с совершеннолетием. Нагрузка была сумасшедшая и работал на двух радиостанциях — нашей десантной “Белка-4Д” и трофейном “Торне”. Вернулись мы в августе.
В этой книге очень много материалов, которые прошли через мои руки и, несмотря на радиотехнические домыслы авторов, она рассказывает о реальных событиях первого периода оккупации Одессы.
Кстати, один из сыновей Молодцова живет в нашем доме».
Письмо это датировано 1975-м годом. Но, по свидетельству родственников, Володя — Владимир Борисович Рыбкин — постоянно переписывался с Судоплатовым и в те годы, когда Павел Анатольевич находился в тюрьме. Выйдя из заключения 21 августа 1968 года, Судоплатов занялся переводами и стал писать рассказы под псевдонимом Анатолий Андреев. В 1976 году в Издательстве политической литературы вышла книга Клима Дмитрука «Свастика на сутанах» (авторизованный перевод с украинского Анатолия Андреева), в которой на основе многочисленных архивных документов и свидетельств очевидцев рассказывается о преступлениях униатской (греко-католической) церкви, делавшей ставку на союз креста и свастики. «Храм Божий или штаб-квартира СС», — вопрошает автор. Дочь Владимира Рыбкина хранит экземпляр этой книги с надписью: «Владимиру Борисовичу Рыбкину в день пятидесятилетия с пожеланием новых больших творческих успехов. П.А. Судоплатов (Анатолий Андреев) 14 мая 1976 г.». А 14 августа 1980 года Владимира Борисовича не стало… Это был очередной удар судьбы — для Зои Ивановны, к сожалению, не последний.
А начиналось все так. Зоя Ивановна Воскресенская родилась, как и Павел Анатольевич Судоплатов, в 1907 году. Детство её прошло в городе Алексин Тульской губернии, отца звали Иван Павлович Воскресенский, он был железнодорожником, помощником начальника станции Узловая. Это был край, как позднее писала сама Зоя Ивановна, «приокских заливных лугов с запахом полевой клубники, кондового бора с толстым мшистым ковром, где даже в пасмурный день светло от бронзовых мачтовых сосен, красавицы Оки с широким правобережным пляжем тончайшего золотистого песка и крутыми левыми берегами… Мама водила нас в березовую рощу слушать соловья, а зимними вечерами бабушка Степанида Ивановна рассказывала сказки и легенды, притчи и предания».
После смерти отца семья переехала в Смоленск, где Зое пришлось стать «младшей хозяйкой дома». Она вспоминала, как вместе с мамой шила из железнодорожной шинели отца пальтишки для маленьких братьев. По счастью, в 1921 году старый друг отца устроил девочку библиотекарем в 42-й батальон войск ВЧК Смоленской губернии. Разворачивалась борьба чекистов с беспризорностью, и Зоя, боец штаба ЧОН, вскоре становится политруком в колонии для малолетних правонарушителей под Смоленском. И хотя Зое не было и 17 лет, ей удалось найти с ними общий язык. Именно тогда у Зои впервые возникла мысль написать книгу для детей…
Когда в октябре 1921 года заместитель председателя Гомельской ГубЧК Наум Эйтингон был ранен и некоторое время находился на излечении в Смоленске, то, по воспоминаниям его дочери Музы Малиновской, он познакомился с Зоей, которая бывала в Смоленске. Спустя год Эйтингон перешел на работу в центральный аппарат ОГПУ на Лубянке, что видимо отразилось на дальнейшей судьбе Зои.
В 1928 году ее по партийной путевке направили в Москву в транспортный отдел ОГПУ на Белорусском вокзале. К этому времени она была замужем за комсомольским активистом Владимиром Казутиным, в 1926 году у них родился сын Володя, заботу о котором взяла на себя бабушка. В апреле 1929 года Зою приняли в члены партии, а в августе того же года пригласили на Лубянку. Судя по всему, незаурядная внешность, удивительное душевное обаяние и острый ум молодой сотрудницы обратили на себя внимание руководства ИНО ОГПУ.
Начальник отделения Иван Андреевич Чичаев, разливая чай, сказал:
— Садись к столу, разведчица, — и усмехнулся.
— Как вы меня назвали?
— Разведчицей.
— Я же еще девчонка! — и, смутившись, Зоя наклонила голову.
— Что девчонка, это верно. — Иван Андреевич мешал ложечкой чай в стакане и смотрел на неё внимательными глазами.
— Девчонка, — повторил он уже серьезно, — но профессией твоей теперь будет разведка, а значит, ты разведчица. Поедешь в Харбин, — Чичаев отхлебнул чай из стакана, — для работы в нефтяном синдикате. Синдикат — это твое прикрытие, это лишь легальная возможность для твоей разведывательной работы.
Сам Чичаев пришел в разведку в 1924 году, а до этого, в 1921–1923 годах, был представителем ГПУ на Московской железной дороге. В 1927–1930 годах он под прикрытием должности генконсула возглавлял резидентуру в оккупированном японцами Сеуле. Именно Чичаев достал знаменитый меморандум Танаки о планах Японии на мировое господство.
Интересно, что и в последующие годы пути Зои Воскресенской и Ивана Чичаева постоянно пересекались, причем Чичаев все время как бы опережает Зою на шаг. В 1932–1938 годах он работает в Финляндии и Эстонии, в 1938–1939 годах — резидентом в Риге. В октябре 1940 года его направляют резидентом внешней разведки в Швецию, где представляют полпреду СССР Александре Коллонтай. После начала войны он вместе с Василием Михайловичем Зарубиным ведет переговоры с английской разведкой СИС о совместной борьбе против немецких спецслужб, а затем, в октябре 1941 года, выезжает в Лондон в качестве представителя НКВД СССР, где находится до мая 1945 года, после чего экстренно перебрасывается резидентом в Чехословакию под прикрытием должности Чрезвычайного и Полномочного Посланника. Там же оказывается полковник Борис Рыбкин, с февраля 1947 года заместитель начальника отдела «ДР» (диверсионная работа против военных баз США и их союзников в Европе). Начальником этого отдела был генерал-лейтенант Павел Судоплатов. В 1947 году Рыбкин погибает при исполнении служебных обязанностей, а Чичаев в том же году возвращается в Москву и работает до 1952 года в центральном аппарате разведки в должности заместителя начальника управления.
После возвращения из Китая в 1932 году Зоя Воскресенская некоторое время работала в Риге и Берлине, где приобретает статус светской дамы и знание немецкого языка, а в 1935 году выезжает в Финляндию в качестве заместителя резидента (оперативный псевдоним «Ирина») под прикрытием должности руководителя советского представительства «Интуриста» в Хельсинки. Резидентом же в 1936 году в Финляндию был
