девушке, но тут рядом возникла медсестра, и он отступил.

Женщина кивнула и посмотрела на Селиверстову:

– Вас мать зовет.

– Все в порядке?

– Она ждет на третьем этаже.

Медсестра ушла, а Алина провела ледяными ладонями по лицу и заправила за уши непослушные волосы. В этой больнице было так холодно, что до костей пробирало. Уже на ходу девушка настойчиво напомнила:

– Мы не договорили.

– Тебя мама ждет.

– Я вернусь, и ты мне все расскажешь.

Костя лишь устало улыбнулся. Упрямства этой девушке не занимать. Хотя в чем ее можно обвинить? Она всего лишь переживает из-за брата. Ромал и сам бы вытряс правду из единственного свидетеля, если бы попал в похожую ситуацию. Он еще постоял в пропахшем медикаментами коридоре, а потом кивнул сам себе, словно сумасшедший, и сорвался с места.

Все-таки сигареты не помешали бы. Он видел круглосуточный ларек неподалеку от больницы, когда ходил закапывать диски. Возможно, руки перестанут так дрожать, когда в кровь проникнет успокаивающая доза никотина. И с чего вдруг Ромал так увяз в этой пагубной привычке? Мама бы не одобрила.

Пребывая в том ужасном состоянии, когда реальность и вымысел смешиваются и трудно отличить правду от выдумки, Костя шагал по улице, наблюдая за небом. Близился рассвет, над горизонтом появилась едва заметная светлая линия. Быть может, это знак? Страшная ночь подходила к концу. Еще бы Арт поправился – и дышать стало бы легче.

– Две пачки «Винстона», – сказал Ромал, протягивая деньги в окошко, – синего.

Он отошел от ларька, вытащил сигарету и спрятал пачку в карман. Зажигалка куда-то завалилась. Парень шарил по карманам, стискивая в зубах сигарету, когда кто-то схватил его за шиворот и поволок в переулок. Костя не сразу понял, что происходит. Он дернулся, но тут же получил кулаком в челюсть. Зарычав от боли, Костя выронил сигарету, замахнулся, чтобы нанести ответный удар, но рука не достигла цели и кулак обрушился в пустоту. Нападавших было несколько. Первый ударил Ромала под дых, да так, что тот подавился утренним воздухом. Второй ногой отпихнул его к кирпичной стене. Костя сипло втянул кислород, заморгал, ни черта не понимая, и тут третий выродок выхватил пистолет и наставил его на Костину голову.

Ромал хватал воздух ртом, а мужчина с пирсингом в носу, тот самый, что похитил Тимура Каштанова, шагнул вперед, и дуло браунинга уперлось парню в лоб.

– Где диски? – низким голосом спросил он.

Костя замер. Он уставился на бандитов и сглотнул, чувствуя, как металл пистолета холодит кожу. В голове крутилось множество вариантов ответов, но ни один из них не катапультировал его вон из переулка.

Парень медленно приподнял руки и сказал:

– Понятия не имею, о чем вы.

Мужчина наотмашь ударил рукоятью браунинга Косте в висок. В голове парня зазвенело, и он почувствовал, как по щеке потекла тонкая струя крови. Человек с пирсингом схватил его за волосы, дернул и опять поднес пистолет к Костиному лицу, процедив холодным, бесстрастным голосом:

– Где. Диски.

– У меня их нет.

– Ты их отдал?

– Нет.

– Ты их спрятал?

Костя безнаказанно ухмыльнулся и прохрипел:

– Да.

– Куда?

Костя молчал, до онемения сжимая пальцы, и подавился кровью, слюной, воздухом, когда один из мужчин впечатал руку с кастетом прямо ему по ребрам. Раздался хруст. Костя со стоном согнулся, но главарь снова схватил его за волосы, заставив выпрямиться, и медленно, отчетливо спросил:

– Куда ты их спрятал?

– Убьете меня, – задыхаясь, прошептал Ромал, – и не узнаете.

– Убьем тебя – и никто не узнает.

– Я не рассказывал о дисках ментам, но есть еще один человек, который в курсе, где они находятся. Так что, если я не выйду из этого гребаного переулка… – Ромал сплюнул кровь и кивнул: – Он позаботится о том, чтобы записи добрались до нужных людей.

Опасно блефовать в таком положении, но других идей не было. В серых глазах мужчины вспыхнула злость. Он отстранился, прокрутил пирсинг в носу, то ли размышляя о чем-то, то ли растягивая время, и вновь покосился на Константина. Тот старался стоять прямо, но это было невыносимо больно. Возможно, отморозок с кастетом сломал ему ребро.

– Твой друг не переживет следующую операцию, – внезапно заявил главарь этой троицы. – Я лично об этом позабочусь. Но ты можешь помочь ему. Назови. Место.

– Мой друг потерял сознание еще в машине. Я ничего ему не рассказывал.

– Но кому-то ты рассказал.

– Я не говорил, что́ именно находится на дисках, но да, спину я себе прикрыл.

– Значит, умрут все.

– Рискните, – прохрипел Костя и слабо пожал плечами: – Может, вам повезет.

Главарь шагнул ближе к парню и вздернул подбородок так, что в блеклом свете фонаря стал отчетливо виден уродливый шрам на его лице. Он остановился перед Ромалом и невозмутимо поднял руку с пистолетом. Снял оружие с предохранителя. Костя застыл и почувствовал себя неумелым гимнастом, идущим по тонкому канату на небывалой высоте, шатаясь и опасно кренясь над пропастью. Он мог в любой момент попрощаться с жизнью.

– Сегодня в шесть часов вечера ты вернешь диски на место. Придешь не один – и мы убьем не только твоего друга, но и всех, кто находится в больнице… исход будет одним и тем же, если ты обратишься в полицию или решишь проигнорировать наши условия.

– И что мне за это будет?

Лучше вести себя нагло, чем перепуганно. Лучше злить самоуверенностью, чем тупой покорностью. Ромал приготовился к ударам, но незнакомец неожиданно нажал на спусковой крючок.

Раздался оглушительный выстрел. Пуля отрикошетила от стены, а Костя почувствовал, как пожаром вспыхнуло правое ухо. Его оглушило, из раны полилась свежая горячая кровь, щекоча шею и заползая под ворот кофты. Ромала пробрал озноб, будто бы в переулок ворвался сильнейший морозный ветер. Он отвернулся, с трудом приподнял голову и внезапно увидел женский силуэт. Ее силуэт.

Алина стояла на выходе из тупика с широко распахнутыми глазами. Она уставилась на Костю, а тот осел на колени и мысленно прокричал: «Уходи, пожалуйста, уходи!»

Время замедлило свой ход. Звуки исказились.

Ромал глядел на девушку и в ужасе представлял, что случится, если ее заметят. Он не мог этого допустить. Не мог позволить, чтобы она попала в беду. Но что он мог? Один против троих! Ждать помощи было неоткуда. Его загнали в угол, как и он прежде загонял в угол других, вселенная сыграла с ним злую шутку, превратив из охотника в жертву.

– Ваш Пастор – трус, – неожиданно процедил Костя и перевел взгляд на главаря.

Тот свирепо прищурился, а Костя растянул губы в ядовитой ухмылке.

В