В его голубых глазах пылал настоящий ужас.

– Они не хотели меня выпускать.

– И правильно делали, – твердо ответил Ромал, – тебе нужно отдыхать.

– Где Артур?

– Не волнуйся.

– Ты уходишь от ответа, не хочешь мне отвечать.

– Даня! – воскликнула, подойдя, Ирина Волкова, но Костя посмотрел на женщину и покачал головой: сейчас с Даней мог разговаривать только он.

– С ним совсем плохо? – Глаза Волкова округлились, налились искренней болью, и он вдруг резко зажмурился: – Надо было ехать быстрее, надо было…

– Эй, – Ромал крепче стиснул плечи друга, и тот поднял подбородок, – с Артуром все хорошо, врачи не отходят от него ни на шаг, он поправится.

– Ты хочешь меня успокоить.

– Хочу.

– И поэтому лжешь.

– Делать мне больше нечего.

– Тогда я хочу увидеть его.

– Не получится.

– Почему? – растерянно нахмурился Даня. – Ты же сказал, он в порядке, ты сказал, он поправляется! Я хочу увидеть его, чтобы убедиться, что мой друг жив! Что я не погубил своего друга!

– Даня, – Ромал обнял его за плечи, – ты ехал так быстро, как мог.

– Но ты кричал на меня.

– Я перепугался.

– Значит, мы ехали быстро?

– Быстрее, чем это вообще возможно. А Артура пока что никто не может увидеть. Ни ты, ни я. Ни его родители. Ему нужно в себя приходить. Врачи никого к нему не пускают.

– Но потом мы к нему придем?

– Конечно, – Костя кивнул, посмотрел на желтоватые бинты на голове Волкова и изо всех сил стиснул зубы. Ему хотелось вопить во все горло, кричать, что это он виноват, это он чуть не погубил своих друзей, но толку-то? Даню это только сильнее напугало бы. – Не убегай от мамы. Она за тебя сильно волнуется.

– Она не разрешила мне проведать вас.

– Потому что ей не разрешили доктора.

– Не люблю этих людей в белых халатах. Они сообщают только плохие новости.

– Возвращайся в палату и отдохни, ладно?

– А ты что будешь делать?

– Посижу здесь, подожду, пока Арт очнется. Иди, – Костя подтолкнул друга к матери и криво улыбнулся: – Никуда мы от тебя не денемся. Неприятности уже позади.

Даня вздохнул, сжал руку вортако крепко-крепко и послушно побрел к маме. Ирина приняла его в свои объятия, едва не расплакавшись, а потом поглядела на Ромала и кротко кивнула. Непонятно, за что она его поблагодарила?

Ромал был предателем. Не зря же в семье его так клеймили? Он подставлял всех, кто был ему дорог, предавал каждого, кто хотел быть к нему ближе. Он распоряжался жизнью так, будто она не отражалась на жизнях других, и теперь пожинал плоды собственного высокомерия, собственной самоуверенности. Он всегда вел себя так, будто знал, что такое жизнь и по каким правилам все в ней устроено, но он не знал. И никто не знает. Жизнь не понять, ее правила не раскусить, с ней не сразиться. Она непредсказуемая и опасная, порой приятная, но, по большей части, сложная и непредсказуемая. Ее не постичь, не приручить, не обмануть.

Ее можно только пережить.

Неожиданно Косте жутко захотелось закурить, он похлопал ладонями по карманам и с досадой сгорбился. Сигареты закончились. Но пара соток осталась.

Он сошел с места и вдруг услышал:

– Куда торопишься?

Ромал затормозил, обернулся, а Алина потерла красные глаза и посмотрела на него с таким укором, что лучше бы он провалился сквозь землю.

– Хотел за сигаретами сходить.

– В пять утра?

– Курить можно в любое время.

– Отлично, – шатенка с напускной бодростью кивнула, – пошли. Как раз по дороге объяснишь мне, в какое дерьмо вы с моим братом вляпались.

– Нет, – отрезал Ромал, и Алина удивленно вскинула брови:

– Нет?

– Ты со мной никуда не пойдешь.

– Это еще почему?

– Так будет безопасней.

Девушка устало смежила веки. Она стояла с этим парнем на краю крыши, а он ей до сих пор талдычил о какой-то безопасности? То ли до Константина долго доходит, то ли он намеренно издевался над ней. Ни первый, ни второй вариант Алине не понравился.

– Я похожа на Даню?

– Нет, – осторожно ответил Костя.

– А может, у меня золотистые кудри, как у Арта?

– Что за вопросы?

– Да просто интересуюсь, с чего ты взял, что можешь мне приказывать?

– Я ни при каких обстоятельствах не позволю тебе впутаться в это дело.

– Понятия не имею, с какими ветряными мельницами вы сражаетесь, но, если с моим братом еще что-то случится, я сотру вас в порошок. И тебя, и его.

– Становись в очередь, – отрезал Ромал, прислоняясь к стене.

– Тут принесли вещи из вашей машины… и знаешь, что я там нашла? Маски. – Алина рассерженно стиснула зубы, шагнула к парню и так на него поглядела, что он вздрогнул. – Ты чертов обманщик. Ты смотрел мне в глаза и врал.

– А у меня были варианты?

– Сказал бы правду.

– Зачем? Чтобы подвергнуть тебя опасности? Или чтобы ты во мне разочаровалась?

– Я бы не…

– С братом бы вы помирились, а в мою сторону ты бы больше ни разу не посмотрела.

– И это, конечно, важная причина.

– Одна из них.

– Костя, вы людей избивали.

– Знаю.

– И тебя это не коробит?

– Честно? – Ромал отпрянул от стены и шагнул к девушке. – Сейчас меня это вообще не волнует, мне важно, чтобы Даня поправился и Артур выкарабкался. А с совестью я давно научился договариваться. Я никогда не был образцом для подражания.

– С кем вы связались?

– Тебя это не касается.

– Издеваешься? – разозлилась Алина. – Выкладывай сейчас же, что случилось. Иначе я расскажу отцу обо всем, что знаю.

– Валяй. Вот только ты опоздала.

– Папа в курсе?

– Да.

– Он обратится в полицию?

– Не знаю. Лично мне кажется, что ментов сейчас трогать не стоит. Менты наделают шуму, а малейший слух может запустить череду новых проблем.

– Все настолько серьезно? – растерянно нахмурилась шатенка, а Ромал усмехнулся и сердито передернул плечами:

– А пуля в животе твоего брата – это так, пустяки? Если я говорю тебе сидеть тихо и не высовываться, сиди тихо и не высовывайся. Если я говорю, что все плохо, – все плохо.

– Продолжишь разговаривать в таком тоне, и я уйду.

Костя дернул уголками губ, отвернулся, но потом все же виновато покосился на девушку. Нельзя было на ней отыгрываться. Только не на ней.

– Ты права, – кивнул Ромал, – прости.

– Костя, что, вообще, происходит? – Глаза у Алины заблестели. Она затравленно озиралась по сторонам, будто пыталась найти ответы в больничных стенах. – Артуру еще одну операцию собираются делать, он еле держится, а мама два предложения связать не может. Я еще никогда ее такой не видела.

– Алин… – Костя невольно потянулся к