Первое сообщение о том, что они спасены, принес легкий ветер. Запах жаренного на углях мяса показался одновременно пыткой и сказкой.

На обочине темнел силуэт деревянного одноэтажного домика, окруженного бревенчатыми беседками. Вторым сообщением стало окошко – золотой квадратик на фоне темной стены, вечный символ того, что в доме живет человек.

Чем ближе они подходили, тем явственнее проступала из темноты надпись «Шашлык у Азиза». И доктор был убежден, что ни один ресторан мира сейчас не может соревноваться с этим местечком по вкусу блюд.

Илий мельком оглядел заведение. На стоянке был припаркован только один грузовик. Хозяин дорожного ресторана, усатый коротышка со смеющимися глазами, в потертой клетчатой рубашке, стоял на открытой веранде и готовил чай в самоваре, добавляя в огонь ароматные щепки. Он радостно окликнул посетителей, но когда путники вышли из сумерек под свет фонарей, Азиз раскрыл рот и просыпал щепки на землю.

– Пропавшие дети? – вытаращился он на доктора, выслушав его короткий рассказ. – Да-да, я слышал! Все только об этом и говорят.

Он бегло оглядел пришедших и вдруг воскликнул:

– Скорее! Садитесь, мои сладкие, мои медовые. Сейчас мы вас накормим. У Азиза всегда вкусно, всегда хорошо. Наверное, не завтракали сегодня?

– С позавчерашнего дня, – мрачно бросил Дэн, шлепаясь на скамью.

Хозяин бросился к дверям, суетливо поглаживая черные усы, и через десять минут его супруга принесла им на подносе ломти свежего хлеба и дымящийся в плошках суп.

– Спасибо! – прошамкал Дэн с набитым ртом, по щекам у него текли слезы. – Спасибо!

Он быстро заработал ложкой, но его руку кто-то придержал.

– Что! Почему?

Парень зло уставился на Илия.

– Мы слишком долго не ели, – спокойно ответил главный враг человечества. – Не торопись. Иначе скрутит так, что не встанешь. И не налегай на хлеб.

Доктор медленно отодвинул миску.

Парень уронил голову на грудь, вытер грязный нос, выдохнул, но все-таки сбавил темп.

Азиз молча сидел на стуле в тени и разглядывал ночных гостей. Их стоптанная обувь уродливой грудой лежала на полу. Сами они, как большие и маленькие пыльные мотыльки, восседали за столом в свете фонаря и двигались сонно, неспешно. Он ни о чем их не спрашивал, пока они не наелись. Затем, когда его супруга разливала пряный чай, Азиз достал из нагрудного кармана короткую деревянную свирель и заиграл.

Древняя грустная мелодия разлилась струями по воздуху, приласкала, позвала в края, где нет ни усталости, ни болезни, ни разлук с любимыми, рассыпалась трелью, поднялась высоко к ледникам, где свищет ветер, и опустилась на самое дно ущелья.

Дети притихли, Дэн ошалело глядел на луну, София даже не пыталась вытереть слезу, которая, как капля масла, скатилась по ее бледному лицу.

Илий тяжело поднялся.

– Спасибо. У нас ничего с собой…

Хозяин погрозил кулаком, приложил палец к губам, показал на уши.

Путники слушали. Шелестел травами ветер в полях, поскрипывали стулья, прячась за бегущими облаками, подмигивала луна.

– Огни не бродят по холмам. Идите дети по домам, – торжественно продекламировал Азиз, встал, пригладил усы, прошелся. – Такая была считалка. Играли во дворе. А откуда она взялась? Отец, потом еще дед…

Он вышел в свет фонаря, посмотрел Илию прямо в глаза.

– Я знал, что кто-нибудь сегодня придет. А будут ли еще беды?

– Не будут, – ответила за доктора София. – Все кончено.

– Кончено? – сощурился Азиз. – Сегодня ко мне заезжали такие типы – настоящие бандиты. Опустошили погреб. Даже не прятали оружие, разгуливали с ним посреди бела дня.

– Куда они направились?

Хозяин неопределенно махнул рукой, поглядел на детей.

– Для них мы место найдем. Но все остальные вряд ли поместятся. Здесь мы кормим, а не ночуем.

– Далеко ли отсюда до Стилианского монастыря?

– До него? Двадцать минут на машине. Едем?

Азиз наказал жене погасить рекламную вывеску и никого не впускать в дом, а сам, бряцая ключами, пошел на стоянку.

Через пять минут вся компания уже ехала по трассе, чувствуя блаженство от сытости и приятную ломоту в ногах.

На длинном спуске дорога завиляла. София выглянула в окно и засмеялась, когда увидела вдалеке знакомые огоньки на высоких стенах и колокольне. Но ее радость длилась недолго.

На подъезде к реке Азиз остановил машину и растерянно оглянулся:

– Мост перегородили.

Илий подался вперед. В свете фар он увидел колонну автомобилей, стоящую посреди дороги.

– Сдавай назад…

Поздно. Грузовик окружили.

Глава 37

Граф

Река называлась нехитро – Монастырка. Как и многие речки Адыгеи, она бурлила, извивалась и все время куда-то спешила. Монастырка внушала местным страх и уважение – переплыть ее считалось невозможным.

Наверное, именно поэтому здесь, в глуши, соорудили такой крепкий мост, на вид несколько внушительнее и больше, чем требуется для узкой и неглубокой речки.

Густой туман поднялся от воды и медленно пополз по берегу.

В этом тумане скоро утонуло все: машины с горящими фарами, фигуры вооруженных людей и грузовичок, в котором застыли в ожидании неизвестного усталые путники и хозяин дорожного ресторана. Одно место в старом квадратном «Фольксвагене» пустовало.

На горбатом мосту через реку Монастырку доктор впервые повстречался с человеком, прозвище которого стало для него загадкой. Оно однажды упоминалось возле лесного барака и еще раз в катакомбах, где они бродили с профессором и наемником. Оно должно было внушать страх и уважение, как бурная речка, шумящая у ног, но не внушало. Все дела человека по прозвищу Граф пока отдаляли доктора от дочери. Так случилось и теперь, может быть, в самый неподходящий момент, когда от каждой минуты промедления зависела ее жизнь. Да и жизнь девочки в грузовике тоже.

Граф оказался ровесником Илия. Как и многие люди его возраста и статуса, он уже не бурлил, не извивался и никуда не спешил. Но переплыть его все еще считалось невозможным. Сухой бледный мужчина в сером костюме стоял перед доктором, опершись на перила, и задумчиво глядел на воду. Куда бы ни вели ручейки, все они впадали в эту реку, сходились на одном человеке. Именно он был причиной всех бед, выпавших на долю местных жителей, несчастных пациенток и самого Илия. Именно Граф, косвенно или напрямую, был связан с исчезновением Зарины.

У доктора зудели костяшки на кулаках. Ему хотелось устроить допрос с пристрастием, прямо здесь, на мосту, у стен монастыря. Но у Илия не было отряда вооруженных наемников за спиной, поэтому сегодня допрашивали его.

Доктор еле уговорил Дэна остаться в автобусе. Ему