Последних, к тому же, в любой момент можно было использовать в постельных утехах. Чиновники и корпораты могли пить и веселиться каждый день. Сейчас же, хотя у них были еда и напитки, почти некому было их готовить и подавать.

Их невольные работники находились в лагере из-за страха перед зомби и местными солдатами, теперь этого страха не было. Никто не мог заставить их гнуть спину или расставлять ноги за еду. В конце концов, пищу можно было бесплатно получить в лагере Седьмое небо, не умаляя собственное достоинство. Эти высшие власти, пользуясь привилегиями из прошлой жизни, просто принудили и заставили других служить себе. В демократической Версальской Республике, хотя и была родовая аристократия, она только пользовалась многовековыми накоплениями своих кланов, чтобы нанимать сотрудников, но те не были их холопами или крепостными по рождению.

Ранее рынок труда в правительственном лагере был сужен до того, что могли предложить чиновники и корпораты. Но теперь же свобода выбора потенциальных сотрудников была расширена. Они могли попытаться найти себе пропитание, пропущенное командами добытчиков Седьмого неба, могли оказать частные одноразовые услуги сильным группировкам, имеющим свои ресурсы, могли даже обменять свободу на выживание в лагере Седьмое небо. Им больше не было нужды слушаться приказов гнусных руководителей правительственного лагеря.

— Блин, что за лажа! — возмутился полупьяный лысеющий мужчина с большим животом.

Ему пришлось пить вино из бутылки, потому что он не знал, где лежат бокалы, а его гарем из горничных свинтил в полном составе вместе с волной беженцев. Они даже прихватили с собой часть его драгоценностей, консервов и вина, а также два пистолета. Со слегка мутным взглядом он решительно поднялся и побрел к мэру. Его сопровождали несколько вооруженных охранников.

— Ты! — сразу же рявкнул мужчина, войдя в кабинет мэра, также пребывавшего в мрачном состоянии. — Ты меня совсем не уважаешь?

— Оберон, когда это я тебя не уважал⁉ — сразу же возмутился мэр.

— А что тогда с твоими письмами и приказами? — спросил грузный мужчина. — Не ты ли запрещал мне ходить в детский центр, чтобы подцепить каких-нибудь молоденьких цыпочек?

— Когда я тебе запрещал? — в недоумении спросил мэр. — Уж кому-кому, но тебе открыты двери в детский центр в любой момент. Эти мелкие недограждане не имеют ценности для нашего лагеря. Они должны внести свою лепту в наше общество тем, чтобы улучшить настроение такого уважаемого человека, как ты.

— А что тогда ты на это скажешь? — разозлившись, спросил Оберон и показал мэру телефон с сообщениями.

— Но я никогда этого не писал… — мэр пришел в большое смущение.

А потом оба посмотрели друг на друга, широко открыл глаза. Грузный мужчина даже слегка протрезвел. Мэр незамедлительно связался с несколькими друзьями, которые, как он знал, имели свои секреты и определенные предпочтения. Все, как один, сообщили, что именно он отговаривал их от посещения центра в данный момент. Они должны были только подождать, когда власть центрального правительства немного ослабнет. Тогда они могли бы сделать с простыми беженцами все, что хотели. Незамедлительно группа мужчин собралась вместе и в сопровождении вооруженной охраны отправилась в детский центр.

— Где все! — воскликнул мэр по прибытии. — Почему здесь пусто?

— Господин мэр! — сразу же подбежал управляющий. — По вашему приказу последняя группа детей была переведена в другое место.

— Какая последняя группа? Сколько раз отсюда забирали маленьких ублюдков? — возмутился мэр. — И ты — кто, вообще?

— Господин мэр, я Себастин — управляющий, — в смущении проговорил мужчина средних лет. — Вы сами назначили меня сюда неделю назад. За последнюю неделю по Вашему приказу мы передавали Вашим людям подопечных центра четыре раза. Куда их отправили, я не знаю. Все приказы у меня на руках.

Все влиятельные мужчины, пришедшие в центр с шоком в глазах рассматривали документы. Самым растерянным был мэр. Там действительно стояла его подпись. А на одном документе даже его печать. Но он никогда не видел этих бумаг.

— А кто забрал детей? — спросил Оберон. — Вы сможете узнать их по фотографии?

— Не всех, сэр… — покачал головой управляющий. — Все четыре раза я общался с разными людьми. Отчетливо я помню только последнего, приезжавшего сегодня. Но других я не вспомню, скорее всего. Они приезжали только ночью, и было довольно темно. И все их люди были в масках. Я знаю только то, что они были солдатами. Больше ничего.

— Нас обвели вокруг пальца! — возмущенно высказал очевидное Оберон. Далее им предстояло внутреннее расследование, чтобы найти виновников.

Глава 40

— Господин мэр, — в кабинет пребывающего в большом расстройстве мужчины вошла брюнетка с копной длинных вьющихся волос. — Наши специалисты сделали предварительное суждение. Всего в произошедшем могут быть подозреваемы три старших офицера, но только у одного из них достаточно ресурсов и сил, чтобы осуществить тайную перевозку большого количества людей и товаров.

— Майор Лагранж? — спросил мэр, уже практически зная ответ.

— Да, — кивнула женщина.

Мэр повертел бокал вина в руке, затем произнес:

— Давайте съездим к нему и посмотрим, что можно сделать. Если он не глуп, а он не глуп, то сейчас его фракция находится в глухой обороне.

Мэр собрал людей. Там были и офицеры с солдатами, и охранники с наемниками корпоратов. Но время было коротким, поэтому с ним было всего несколько сотен человек.

— Как это понимать? — спросил мэр, когда его не пропустили на территорию Лагранжа.

— Это я приказал, — прозвучал голос майора из колонки недалеко от КПП. — У нас тут есть некоторые дела, и мы не принимаем посторонних. Временно.

— И ты даже не выйдешь, чтобы со мной поговорить? — в возмущении спросил мэр.

— Выйду, когда Ваши люди уберут снайперов, месье мэр, — насмешливо проговорил майор.

— Ты же понимаешь, что это будет означать конфликт, — со злостью в голосе сказал бывший главный управленец города. — Даже если ты вернешься в столичный лагерь, люди за моей спиной смогут достать тебя и там.

— Если они действительно могут это сделать, то пусть попробуют, — Лагранж был спокоен, его семья и почти вся родня, из тех, кто сумел выжить, сейчас была в Леоне. А за себя он не боялся.

В Леоне на данный момент было около четырнадцати тысяч солдат и офицеров.