– Вы так считаете? – спросил Десейн и вновь посмотрел на торчавшую из стенки стрелу.

Женщина повернулась к сыну, схватила за плечо и, потрясая луком, воскликнула:

– Ты что, хочешь вернуться туда?

А мужчина, переступая ногами, хмыкнул.

– Это получилось случайно, – повторял мальчик, едва не плача.

Женщина повернулась к Десейну и умоляюще посмотрела на него:

– Вы ведь ничего не скажете доктору Лоренсу?

– Ничего? – усмехнулся он.

– Он может… он может все не так понять, – уточнила она.

Десейн покачал головой. О чем она говорит?

– Все это так непросто, – воскликнула она. – После Билла, я имею в виду. Вы же знаете, как там у них все устроено.

Женщина сделала неопределенный жест, указывая куда-то в сторону города.

– Они так внимательно наблюдают, регистрируют каждый симптом, даже самый незначительный. А если у тебя там сын… и тебя пускают к нему только в приемные часы… И ты никогда не уверена, что…

– Со мной все в порядке, мам, – произнес мальчик.

– Конечно, любовь моя, – отозвалась она, по-прежнему не сводя взгляда с Десейна.

– Я никому специально не сделаю плохо, – не унимался Пит.

– Знаю, милый.

– Я сдал тест. Я – не как папа.

Мужчина хмыкнул.

Десейн едва сдержался, чтобы не закричать.

– Вы ведь ничего не расскажете? – умоляла женщина.

Так вот что за работу присмотрел ему Пиаже! Работу, которая станет приносить удовлетворение. Работу в клинике, с молодежью. И, конечно, все это связано с Джаспером.

– Вы не отправите меня обратно, правда? – произнес мальчик.

– Доктор Десейн! – просила женщина.

– Это получилось случайно, – сказал Десейн, хотя отлично понимал, что это не так. И женщина понимала. Стрела должна была убить его.

– Возможно, вам лучше забрать у него на время лук и стрелы, – посоветовал он.

– Не беспокойтесь, я так и сделаю, – поспешно проговорила женщина.

У въезда на парковку остановилась машина.

– А вот и Джим, – сказала она.

Женщина резко развернулась, и большая сумка, висевшая на ее плече, оказалась прямо перед Десейном. Его обдало густым ароматом Джаспера. Он с трудом сдержался, чтобы не протянуть руку к сумке.

Мейбл Йорик посмотрела на него:

– Я хочу поблагодарить вас за понимание. Если есть что-нибудь… – Она запнулась, увидев, как Десейн смотрит на ее сумку. – Наверное, вы почувствовали запах кофе, – улыбнулась она. – Хотите?

Десейн понял, что не сможет отказаться, и кивнул.

– Тогда вот!

Женщина открыла сумку.

– Термос почти полный, – сказала она. – Я выпила всего одну чашку около пруда, да и то почти всю пролила. Пит! Беги и помоги отцу сесть в машину!

– Хорошо, мам! Доброй ночи, доктор Десейн!

Десейн завороженно смотрел, как Мейбл доставала из сумки сияющий металлом термос.

– Возьмите, – произнесла она, протягивая термос Десейну. – Вернете, когда приедете в город. Мы живем в квартале от клиники на Сэлмон-Уэй.

Десейн почувствовал, как его пальцы сомкнулись на рифленой поверхности термоса. Он начал дрожать.

– С вами все хорошо? – спросила женщина.

– Я… это, вероятно, последствия… шока.

– Наверное. Мне так жаль, простите.

Она подошла к «Кемперу» и отломала торчавшее из стены древко стрелы.

– Отдам Питу как напоминание, чтобы в следующий раз был более осторожен.

Десейн с трудом отвел взгляд от термоса и посмотрел на дорожку, ведущую от «Кемпера» к шоссе. Пит с отцом были уже на полпути к автомобилю, который буквально разрезал темноту двумя яркими лезвиями света от фар. Раздался сигнал.

– Если вы уверены, что с вами все в порядке, – сказала женщина, – то я, пожалуй, пойду. – Она еще раз посмотрела на «Кемпер», на Десейна и добавила: – Если мы когда-нибудь будем вам полезными…

– Я привезу термос при первой возможности, – произнес Десейн.

– Не надо торопиться.

Женщина поплотнее запахнула пальто и двинулась в сторону шоссе. Вскоре она остановилась и, повернувшись, сказала:

– Вы были очень добры, доктор Десейн. Я этого никогда не забуду.

Он проследил, как машина направилась в сторону города. Но не успела она скрыться, как Десейн бросился в «Кемпер». Сорвав крышку с термоса, налил полную чашку дымящегося кофе. Руки его дрожали, когда он поднимал чашку.

Время и пространство сфокусировались в этом моменте, в этом кофе, в густом аромате Джаспера, который укутал Десейна. Он осушил чашку.

Пучок ярких лучей брызнул во все уголки его тела из желудка, согретого желанным напитком. Шатаясь, Десейн добрался до койки и лег, завернувшись в спальный мешок. Мир отстранился от него, Десейн почувствовал, что утратил четкие границы, превратился в текучую, подвижную, постоянно меняющую формы переходную сущность. Его сознание двигалось через последовательность сияющих сетей.

Он испугался, постарался вырваться, но сети крепко держали его. Где то «я», которым он когда-то был? Он попытался найти свою идентичность – ту, с какой имел хоть какое-то сходство, но сама идея идентичности растворилась в небытии. Она превратилась в символическую фигуру, формой напоминающую ушную раковину, которую Десейн интерпретировал как полную бездеятельность сознания.

Неожиданно он почувствовал, что нашел твердую почву под ногами, ту точку относительной истины, исходя из которой мог бы принимать решения и оценивать свой опыт. Десейн широко открыл глаза. В неясном свете горевших на небосклоне звезд он увидел нечто, сверкающее на поверхности стены, и узнал в этом нечто кончик стрелы, выпущенной Питом.

Вот она, относительная истина – стрела. Она имеет начало, она имеет конец. Все, что когда-то начиналось, сказал себе Десейн, неизбежно заканчивается.

Он ощутил, как в глубинах его сознания зашевелилось обитающее там древнее существо, всесильный пожиратель сознания. Это сон, сказал себе Десейн, всемогущий Атман сновидений. Враг бодрствующих – бесконечный, вечно возвращающийся к самому себе. Он лежал на самом краю его царства.

Десейн спал.