Шрифт:
Закладка:
— Смотрите, кто идёт! — воскликнул Честер, завидев Финна. — Брутальный вояка собственной персоной! И что такой бравый пехотинец, как ты, делает в такой дыре?
Финн усмехнулся. Честер всегда приветствовал его подобным образом, и Финну это нравилось. Наверно, он был единственным в городе, кто относился к Финну, как к обычному человеку. А все остальные вели себя так, словно он сделан из хрусталя. Он как-то сказал об этом Честеру.
— Чувство вины, — ответил тогда Честер. — Да, они собирали металлолом, газ выделялся дозированно, в магазинах не было хорошей говядины и капроновых чулок… Но на самом деле страдал именно ты. И они это понимают. Ты отдал ногу за то, чтобы поднять наш флаг. Не беспокойся, сынок. Год или два — и им станет наплевать. Они не захотят больше выслушивать истории бывалого пехотинца. Помяни моё слово.
Тогда Финн ощутил одновременно и спокойствие, и тревогу.
Но именно это он и любил в Честере. Тот умел преподнести вещи с разных точек зрения. Каждый раз, когда Финн рассказывал старику о том, что его тревожило, Честер приводил его мысли в порядок и помогал взглянуть под другим углом. В отличие от его собственного отца, который каждый день просыпался и пялился на расставленные на каминной полке медали Финна, словно те были самим Ковчегом Завета[17]. Финн не сомневался, что его старик любил эти медали больше, чем его самого.
— Как сегодня дела?
Честер пожал плечами и потянулся.
— Да как и всегда. Проверяем входящих. Проверяем выходящих. Я уже так наловчился, что должен закупаться в самом крупном супермаркете. А ты как держишься, сынок?
— Неплохо. Да, неплохо.
— Ещё мучают кошмары?
Финн подумал солгать, но потом просто кивнул.
— В последнее время всё хуже. Гораздо хуже.
— Так всегда. У меня тоже такое было. Да и сейчас никуда не делось. Нельзя пройти через войну и остаться нетронутым, как девственный снег. Что-то внутри тебя меняется навсегда. Тебе нужно просто принять это и идти дальше.
Честер рассказывал, что восстание на острове Самар в 1901 году до сих пор преследует его в кошмарах. Земля была влажной от крови. Он никогда не забудет людей, которых убил во время штурма.
— Иногда кажется, что прошла целая жизнь с тех пор. А иногда — что всего неделя.
"Господи, но ведь прошло уже сорок лет! Неужели в 1980-х мне всё ещё будет сниться это дерьмо?!"
Разговор прервал внезапный грохот со стороны одного из главных исследовательских комплексов. Казалось, вся земля содрогнулась, а затем завибрировала. Финн вдруг почувствовал головокружение, а внутренности сложно сжало в кулак. Он неуклюже поднялся на протезе.
— Всю ночь такое слышал, — признался Честер. — Чёрт его знает, что они там делают. Только надеюсь, что нас не взорвут.
Финн вышел из будки и прислонился к стене, вдыхая прохладный свежий воздух. Безумие — вот что это такое. Грохот заставил его подобраться. Как тогда, при бомбардировке на Гуадалканале. Словно всё внутри скручивает в узел. Отвратительно. Из-за этой странной вибрации у него кружилась голова, перед глазами будто нависла пелена, а кожа, казалось, пыталась слезть с костей. Что-то в этой вибрации было неправильное.
— У меня всегда от этого шея начинает болеть, — пожаловался Честер. — А сердце вообще пару ударов пропускает.
Финн подвигал челюстью. Зубы ломило, словно металл в пломбах и конструкциях начал расширяться.
— Какого хрена они вообще там делают?
Честер лишь покачал головой.
— Не знаю, да и знать не хочу! Меня это не очень заботит.
Финн закурил, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. Что-то во всём этом предприятии было странное. Внезапно его кожу вновь начало покалывать, а секунду спустя, гул возобновился, и земля задрожала. Его сопровождал высокий электронный писк, а затем снова вибрация. Голова опять закружилась. А когда он открыл глаза… Казалось, весь мир двигался, а деревья в лесу шатались, хотя ветра и не было. Звёзды над головой изменились. Вместо крошечных, едва заметных точек появились светящиеся, пульсирующие шарики, и расстояние до них казалось гораздо меньшим.
А потом всё вернулось к норме.
— Тоже это почувствовал, да? — спросил Честер. — В первый раз я думал, меня вырвет. Позвонил в корпус А, чтобы узнать, что у них случилось, но доктор Уэстли уверил, что это просто проблемы с генератором.
"Ага. Проблемы с генератором, — подумал Финн. — Дело далеко не в грёбаном генераторе".
Финну казалось, что весь мир чуть не разбился на осколки. Он не знал, в чём именно заключается проект "Процион", но был чертовски уверен, что он никак не связан с генераторами.
Честер защёлкнул крышку на контейнере для еды.
— Ладно, я пойду. Моя старушка ждёт меня дома с горячим ужином.
И он подмигнул Финну.
— Беспокоится, а вдруг я после работы рвану в город покуролесить с девчонками.
— Ну да, — с трудом выдавил из себя смешок Финн.
Честер помахал ему рукой и вышел за ворота, довольно быстро пересекая стоянку и подходя к своему старенькому "Форду". Казалось, что он старается убраться из Блю Хиллз как можно скорее.
И Финн не мог его в этом винить.
✲
Первый час прошёл быстро. Финн сидел в будке, слушал концерт Кея Кайсера[18] и листал журнал с таинственными, мистическими рассказиками. Они были спокойными, даже скучными и не производящими впечатления. Как он и любил.
Где-то около половины второго ночи он начал обход. Основные исследования проводились в двух зданиях: корпусах А и Б, но существовало ещё с десяток хранилищ и ангаров, которые надо было проверить. На смене, как и всегда, работали двое охранников: Финн и Джек Койе. Финн должен был наблюдать за сектором у ворот, а Джек — за западным сектором, в который входили корпуса А и Б. У них всё рассчитано. Они начали обход в 01:30, а в 02:15 уже встретились в диспетчерской, которая по ночам пустовала.
С тех пор как начали происходить эти странные вещи — шум и вибрации — Финн чувствовал, что слегка на взводе. Он хотел встретиться с Джеком и выкурить с ним сигаретку. И не столько ради компании, сколько из-за того, что Джек всегда знал то, что знать ему было не положено.
Джек обычно делал обход быстрее, чем Финн. С деревянной ногой быстро не
