растительными припарками и мазями, которые задерживают меня в этом треклятом состоянии.

Из-за безумия сложившейся ситуации мне захотелось и самому расхохотаться, как свихнувшемуся. Я стою и разговариваю с законсервированным чудовищем из другого измерения, у которого прекрасно подвешен язык?!

— Не подходи ко мне, Верден, — предупредил я, и мой голос сорвался.

Он старался держать лицо подальше от света.

— Похоже, мы находимся в затруднительном положении, не так ли? Кажется, у тебя на руках расклад получше, но как ты его разыграешь? Может, послушаешь, что я могу тебе предложить, а? Власть? Богатство? Женщины? Я — тот, кто может двигать миры и гасить звёзды. Я — всё и вся…

Он начал разглагольствовать о том, что мог бы сделать для меня, с каждой фразой подходя всё ближе и ближе, что было непросто, учитывая тот факт, что его левая нога заканчивалась не стопой, а пучком вывернутых атрофированных щупалец. Но я знал, в каком положении он находится. Знал, что ему нужно другое тело для перерождения. Моё тело. И он его не получит.

— Криг, послушай меня, я могу…

Я не стал его слушать. Я нажал на спусковой крючок: первая пуля пробила отверстие в его груди, а вторая вырвала большую часть его горла. Третья в клочки растрепала алую голую руку. Удар заставил Вердена отшатнуться, но не остановил его. Он начал делиться. Похоже, после столетий, проведённых в гробу, он не собирался сдаваться после пары-тройки пуль. Его плоть вскипела и покрылась пузырями, и взрывалась сотнями розовых усиков, и на конце каждой был чёрный узелок. Они хлестали, как плети; устрично-серые глаза смотрели на меня, и в их злобном иноземном взгляде читалась ненависть. Из его спины веером вырвались рыжие членистые ноги, словно из Вердена пыталось выбраться какое-то огромное насекомое.

Я выпустил в него все пули, а затем плеснул бензином из ведра. Я поджёг фальшфейер и бросил его в Вердена. Его охватил поток пламени; он кричал, верещал, рычал, и из него пытались вылезти всё новые и новые придатки. Он не собирался умирать после такого долгого ожидания в земле. Но, наконец, он рухнул на пол корчащейся кучей, поджаренный, дымящийся и шипящий.

Я решил, что он мёртв. Я был в этом уверен. Я наблюдал издалека, пока подёргивания не прекратились, и только потом приблизился, окидывая взглядом чёрную, обугленную мумию. Это был мой самый идиотский поступок, потому что в это самое мгновение существо вскинулось и выплюнуло в меня что-то вроде усика… Колючего усика, который оцарапал мой большой палец.

Он нашел нового хозяина. И довольно быстро.

Я сходил за кислотой и вылил её на существо, даже не заботясь теперь о защитных перчатках и маске. Кислота растворила чудовище, смешав его останки с потёкшей краской и штукатуркой, которые затем вообще превратились в едкий туман. Я всё сделал. Больше ничего не осталось.

Кроме той споры, что оно посеяло в моём пальце.

Но я знал, что её хватит.

9

Я сжёг дом Крофта вместе со всеми редкими книгами и рукописями. К тому времени, как прибыли пожарные, от здания остались почти одни головешки. Старый дом был сухой, как трут, и мне оставалось лишь наблюдать, как огонь быстро распространяется от одного этажа к другому до самого подвала. Вот, наверно, и всё, что я могу рассказать.

Я спас мир. Удивительно, не правда ли?

И вы ещё больше удивились бы, увидев меня, продающего в вюрцбургском Старом Городе свои безделушки и сувениры туристам. Ибо теперь столица древней Франконии стала моим домом. Вы почти всегда можете отыскать меня на Старом мосту через Майн, сидящим среди каменных статуй святых. Я знаю этот город, и он знает меня. Если вам нужен человек, прекрасно говорящий на английском и способный показать вам любые достопримечательности города, будь то крепость Мариенберг или Больница Юлиус, либо рассказать о романском стиле постройки церкви Ноймюнстер — считайте, вы его нашли. Может, я и выгляжу сейчас не лучшим образом, но не забывайте: однажды я спас весь мир.

Да и не так уж много людей готовы предложить работу мне, калеке с крюком вместо правой руки.

Да, той ночью, вернувшись домой в Бад-Дюркхайм, я отрубил собственную руку тесаком… Мои пальцы уже стали изуродованными, обезображенными, и пытались бороться против меня. Но я победил. В конечном итоге я одержал верх и уничтожил последний след Алардуса Вердена.

Поэтому когда вы увидите, как я продаю карандаши на мосту или пристаю к туристам, не надо злиться и гнать меня прочь. Помните: я — герой. Последний охотник на ведьм.

Перевод: Карина Романенко

Проект "Процион"

Tim Curran, "The Procyon Project", 2014

Это была простая работёнка, и Финн получил её, потому что был настоящим героем маленького, процветающего городка. Когда он вернулся в Кенберри-Крик с Тихого океана, люди не могли ему угодить. Они все хотели услышать, как он дал япошкам жару на Гуадалканале. Словно он был там один… Иногда он и сам начинал верить в свои рассказы… По крайней мере, пока не просыпался среди ночи весь в холодном поту, крича от кошмаров, где перемазанные кровью японские солдаты вновь и вновь, как обезумевшие, фанатично бросались в атаку из горных ущелий.

Но, несмотря на это, он делал всё возможное, чтобы показать себя суровым, крутым морпехом и защитником свободы. Благодаря этому у него появились бесплатные обеды, свидания с красотками и даже билеты на премьеры в "Риальто" на Мейн-стрит. Если они хотели верить, что он — жестокая, пуленепробиваемая машина для убийств, пусть будет так. Он ведь не идиот: дарёному коню в зубы не смотрят. Он играл свою роль, а они всё съедали и не давились. И цена этому — его нервы и левая нога.

Не прошло и двух недель с его возвращения, как ему предложили работу на Блю Хиллз — бывшем заводе по производству пестицидов. Но всё это было прикрытием для научно-исследовательского центра вооружения оборонного ведомства для целей войны. Нечто, под названием "Проект Процион". Всё, что там происходило, стояло под грифом "строго секретно". А работа Финна заключалась в том, чтобы проверять на входе и выходе пропуска и удостоверения личности. Платили отлично, к тому же, оставалась куча времени, чтобы читать журналы.

Финн был человеком ленивым, и после Гуадалканала он твёрдо решил начать жизнь спокойную и ленивую.

✲

На следующий день после Хеллоуина 1943 года ему пришлось выйти в ночную смену, потому что двух других охранников призвали в армию.