пока у него не кончатся деньги и его не выбросят из гостиницы. А тем временем все будут судачить по этому поводу. Представьте себе, что ждет Дэвида в школе. Там и сейчас для него ад кромешный, раз он решился сесть в поезд и отправиться на Паддингтонский вокзал.

— Джулиан Робинсон, — произнесла Элизабет, ее голос оставался грустным и отрешенным. — Его родители — Филип и Дженифер Робинсон. — На имена у нее была великолепная память. — В телефонной книжке записан их номер. Если хотите звонить, звоните прямо сейчас, пока я на кухне. Я в принципе выносливая, но на сегодня с меня хватит.

— Понятно, — посерьезнев, сказал он ей. — Я и хочу избавить вас от лишних страданий.

Она взглянула на него с искренней благодарностью, которую не могла погасить усталость, и вышла на кухню. Как только она удалилась, Суортмор принялся быстро листать телефонную книжку. Вот она, золотая жила. Теперь есть с чем прийти к Бену. Какой типаж для программы новостей! Известный ученый (если пока и неизвестный, то скоро им станет) поселился на Паддингтонском вокзале. Одинокий человек, сбежавший с передовой линии науки. Или по-другому: куда идет человечество? Известный ученый чувствует себя дома только среди тех, кто в пути.

Может, он просто псих. Но какое получится интервью!

— Алло?

— Могу я поговорить с Филипом Робинсоном?

— Слушаю.

— Мистер Робинсон, мы с вами незнакомы. Меня зовут Адриан Суортмор.

— Да? — Робинсон довольно редко смотрел телевизор, имя ему показалось знакомым, но…

— Вы, думаю, поймете, по какому вопросу я беспокою вас, если я скажу, что звоню из дома миссис Элизабет Джири.

— Элизабет Джири? — Мысли Робинсона, словно стрелка компаса, пометались и приняли нужное направление. — Жена Артура Джири?

— Совершенно верно. Жена Артура Джири. Она очень обеспокоена, господин Робинсон.

— И вы хотите навести справки об Артуре Джири?

— Верно. Миссис Джири очень серьезно обеспокоена дошедшими до нее странными слухами. Я ее давний друг, и хочу помочь ей, и, чтобы освободить ее от излишних волнений, навожу справки сам. Вы не скажете, как себя чувствует сейчас Артур Джири и где он находится?

Скверно, что не захватил магнитофона, а то бы подключил к телефону. Но всего не предусмотришь.

Робинсон вкратце рассказал, что ему известно о Джири, а под конец сообщил, что обратился за консультацией к доктору Морису Блейкни. Пришлось объяснить Суортмору, кто такой Блейкни, и, как только Суортмор все понял, он рассыпался перед Робинсоном в благодарностях. Ему не терпелось закончить разговор и набрать номер доктора Блейкни.

Блейкни, отдыхая после обеда, курил сигару. Трубку он взял нехотя. Но, узнав о цели звонка Суортмора, насторожился, и к нему тотчас вернулась его деловитость.

— Да, я знаю человека, о котором вы говорите. Меня неофициально попросили повидаться с ним. Конечно, речь шла не о том, чтобы поставить медицинский диагноз. Просто его друг, бывший коллега…

— Филип Робинсон, — подсказал Суортмор.

— А, вы знаете. Да, Робинсон повстречал Джири на Паддингтонском вокзале. Сказал мне, что он какой-то странный, и попросил взглянуть на него. Я побеседовал с Джири сегодня утром в гостинице, и ждал, что Робинсон позвонит мне справиться о результатах, но он еще не позвонил.

— Зато позвонил я, — ответил Суортмор. — Я давний друг Элизабет Джири и помогаю ей разобраться во всем этом.

— Элизабет Джири? Жена? Ясно. Но я мало что могу сообщить вам. При таких обстоятельствах много я и не смог бы узнать. У Джири явные признаки нервного истощения. Я сразу понял, как только повстречался с ним утром. Его объяснения так логичны, что не подкопаешься. Он слишком старается скрыть, что чем-то сильно расстроен, но в глубине души он совсем убит. Не надо быть специалистом, чтобы заметить это. Днем я видел его еще раз. Не знаю, уходит ли он когда-нибудь с вокзала, но сегодня утром и днем часа в четыре он был там. Вместе с сыном. Кстати, мальчик благополучно добрался до дома?

— Вы видели их вместе? — спросил Суортмор. Его взволновал этот новый поворот дела. — Как себя вел Джири?

— Конечно, при мальчике он не был так замкнут и скован; меня он увидел неожиданно и очень смутился. Настолько выбился из колеи, что даже не способен был держаться со мною вежливо.

Суортмор услышал, как вошла Элизабет с чайным подносом. Ничего, пусть будет в курсе дела. Он не мог прервать разговор.

— Почему же, как вы думаете? — спросил он, крепче сжав трубку, словно боялся, что ее отберут. — Почему это так его потрясло?

— Судя по всему, он боится, что за ним следят. Возможно, чувство вины из-за того, что он оставил жену и детей. А может, что-нибудь другое, подспудное. Но что именно, не могу сказать, пока не понаблюдаю за ним.

— А это возможно?

— Думаю, нет, — ответил Блейкни. — Я ведь делаю только то, о чем меня просят, а никто не просил меня лечить Джири. Если его состояние ухудшится, он может попасть в психиатрическую больницу, а там за ним будет наблюдать специалист…

— Думаете, оно ухудшится?

— Ничего не могу сейчас сказать.

— А если нет? Если он останется в теперешнем состоянии?

— Нет, не останется, — с мрачной категоричностью ответил Блейкни. — Ему сделается или лучше, или хуже. Не исключено, что самое правильное сейчас оставить его в покое. Мне лично не хотелось бы теперь мешать ему.

— Эта история, как вы понимаете, весьма тревожит его близких и друзей.

— Если его близкие и друзья тревожатся, — произнес Блейкни слегка высокомерным и небрежным тоном, — они могут поручить кому-нибудь следить за ним, чтобы он не бросился под поезд. А кроме этого, нам, думаю, ничего не нужно предпринимать. Люди, как правило, попадают в стресс, а потом выбираются из него без чужой помощи. Мозг человека, как и тело, обладает способностью освобождаться от инфекции. А это — самый лучший исход.

— Благодарю вас, доктор Блейкни, — сказал Суортмор. — Вы оказали нам добрую услугу тем, что откликнулись на случившееся. Мы вам чрезвычайно признательны.

И они вежливо распрощались. Суортмор положил трубку.

— Легкая инфекция в мозгу, — сказал он скорее себе, чем Элизабет.

— В чем дело? — спросила Элизабет. Разливая чай, она низко склонилась над чашками, чтобы скрыть волнение и страх.

— Как я понял, этот Филип Робинсон, сын которого был так мил с Дэвидом, связался с неким доктором Морисом Блейкни.

— Он ведущий врач у Грейсона. — Теперь она испугалась не на шутку.

— Дорогая, не надо так пугаться слова «Грейсон», — сказал Суортмор. Робинсон просто попросил Блейкни повидаться с Артуром, взглянуть, в каком он состоянии, и решить, действительно ли его поступки ненормальны. Блейкни так и сделал