— с надеждой спросил капитан.

Ефросинья помотала головой.

— Только при одном условии. Ты будешь присутствовать со мной на суде над Эпплуортом. Тем грязным предателем, который пожертвовал своим статусом и добрым именем ради негодяя в маске.

У Пикселя ёкнуло сердце. Капитан сам чуть не поступил так же, как и некий Эпплуорт.

— Хорошо, госпожа охранительница, — согласился корсар, держась за единственный шанс на свободу.

— Ты увидишь своими глазами, что происходит с теми, кто предал Империю, — процедила Ефросинья. — И если твоя вина всё же будет установлена, тебя ждёт та же участь.

Пиксель не удивился, что она до сих пор ему не верила. Он последовал за охранительницей, остановившись у входа — один из полицейских снял с него наручники.

— Отпустить остальных, — распорядилась Пронина. — А корабль задержать — пусть погуляют по нижнему городу до распоряжений Бюро или Бримстоуна.

— Да, мэм, — отозвался кто-то из полицейских.

— Не скучайте без меня, — подмигнул корсар друзьям перед уходом.

И за его спиной встали штурмовики Ефросиньи.

* * *

Зал суда был большим и непривычно светлым для этой планеты — солнечные лучи проходили сквозь высокие готические окна под куполом. В центре стояла шестиугольная платформа, вокруг которой поднимались ряды деревянных скамеек. С одной стороны лавки отсутствовали, и вместо них была кафедра с тремя стульями, над которой красовались гербы Рейвенхольда и Империи.

Внизу стены были покрыты панелями из красного дерева с выгравированными строками на высоком языке богослужений и церемоний. По параграфам и нумерации Фрося поняла, что это выдержки из Имперского Закона. А наверху, между витражными окнами стены выкрасили в белый, чтобы создать ощущение простора и причастности к праведному делу. Круглый потолок с изображениями святых, которые ниспослали смертным законы, сходился в одной точке, откуда свисали механические конструкции со множеством шлангов.

Людей на суд явилось немного — из зрителей только сама Пронина, примкнувшая к ней Надя и Пиксель. Все трое сели на скамье ближе к середине зала, а сержант Козлов со штурмовиками остался ждать в коридоре. Местная аристократия предпочитала решать проблемы в узком кругу и не привлекать посторонних. Ни дотошных журналистов, ни крикливых политиков — лишь самые необходимые лица.

— Объявляем заседание суда номер четыре-два-семь-шесть, один-восемь-семь-один-четыре открытым! — провозгласил главный охранитель.

Грейвулф восседал в середине кафедры, на самом богато украшенном стуле. Слева от него разместилась охранительница Уорбёртон, а справа — охранитель Рамзи. Седой рейвенхольдец оставался сух и спокоен, в то время как его более молодые подчинённые возбуждённо переглядывались, ожидая спектакля. Рамзи и Уорбёртон вырядились ярко: он — в чёрный фрак с алыми полосами и розой в петлице, она — в пышное платье цвета фуксии. Фрося поглядывала то на них, то на сидевшего рядом с ней Пикселя. Тот явно нервничал, опустив голову и растирая руки. И Прониной это нравилось.

— Подсудимый — Олдос Уильям Эпплуорт, эрл Тамберстон, бывший агент Священного Имперского Охранительного Бюро, — зачитал Грейвулф с планшета.

За маленьким столиком рядом с судьями сидела ассистентка Мэгги. Она громко стучала по круглым клавишам печатной машинки, и на прозрачном экране над устройством вырос текст стенограммы. Входы в суд охраняли гвардейцы из Рейвентауэра, облачённые в алые мундиры и вооружённые энергетическими пиками, а у платформы в центре копошились несколько полицейских в тёмно-синей форме.

— Пригласите его в зал, — мягко произнёс главный охранитель.

Стражи порядка подняли большой рычаг, и откуда-то снизу послышался лязг. Посреди зала из глубоких недр выехала клетка из бронированного стекла, похожая на большой аквариум. Внутри на простом железном стуле сидел не кто иной, как Эпплуорт, закованный в цепи. На предателе были только чёрные брюки и белая рубашка — ничего лишнего. При виде Фроси эрл Тамберстон горько ухмыльнулся, и она расплылась в широкой улыбке — так, что Пиксель инстинктивно отодвинулся в сторону.

— Итак, вам вменяется в вину преступление особой тяжести — предательство родины, что вас вскормила и вознесла на высокую ступень общественной пирамиды! — пророкотал Грейвулф в микрофон. — Статья девять-двенадцать Общеимперского Закона, параграф четырнадцать, я правильно помню?

Мэгги кивнула, продолжая печатать текст.

— Силами правопорядка, к которым относимся и мы, было установлено, что вы, Олдос Уильям Эпплуорт, эрл Тамберстон, содействовали опасному межпланетному преступнику, известному как Одержимый, — вещал главный охранитель. — Вы воспользовались нашими славными традициями вежливости и гостеприимства, чтобы задержать охранителей, включая уважаемую делегацию с Земли — пока злодей вершил свои чёрные дела, вломившись в самое сердце нашей власти, в Рейвентауэр! И вы злоупотребили своими полномочиями, помогая Одержимому скрыться по прибытии на планету и проникнуть в нашу святая святых! Вы можете что-то сказать в своё оправдание?

— Слово предоставляется подсудимому! — почти пролаял Рамзи.

Он и Уорбёртон смотрели на Эпплуорта, словно стервятники на умирающего зверя. А эрл Тамберстон, будучи в кандалах, всё ещё держался с достоинством. Он гордо выпрямился на стуле и взглянул в глаза Грейвулфа.

— Все мы идём к смерти, и это было неизбежно, — заговорил обвиняемый. — Кому, как не вам понимать, сэр…

— И это оправдывает ваши преступления перед имперской властью? — строго спросил Грейвулф. — Перед всем человечеством?

— Я видел ваше Бюро изнутри, оно насквозь прогнило, — рассмеялся Эпплуорт. — Вы заслужили вчерашнее.

Уорбёртон изобразила удивление.

— Ты лживый клеветник, Олдос! — выкрикнула она. — Ты чудовище, которому нет пощады!

Фросе стало веселее от предвкушения расправы.

— Хватит, Хелена, — осадил её Грейвулф. — Довольно лирики. Задам последний вопрос: вы знаете, кто скрывается под маской Одержимого?

Взгляд главного охранителя сквозь тонированные линзы впился в Эпплуорта.

— Не знаю, — покачал головой предатель.

— Что он делал в Рейвентауэре?

— Я не знаю, — ровно повторил Олдос.

— Куда он сейчас направился?

— Я не знаю. Клянусь той честью, что у меня ещё осталась.

— В тебе нет чести! — взвилась Уорбёртон.

— Хелена! — Грейвулф повысил голос. — Мэгги, это протоколировать необязательно. А вам я верю, мистер Эпплуорт. Масштабы вашего злодеяния понятны, вы заслуживаете как минимум пожизненного заключения в Кроуярде.

Пронина была раздосадована — она рассчитывала на полноценную казнь, чтобы Олдосу воздалось по заслугам. И чтобы запугать Пикселя, но даже пожизненный срок должен предостеречь корсара.

— Я с радостью приму этот приговор, а когда настанет время, Одержимый снова освободит узников и спасёт меня! — закричал бывший охранитель.

— Слишком оптимистично для того, кто жаждет смерти, — заключил