Шрифт:
Закладка:
Лоуа перестала смотреть на всё более и более откровенный танец пьяной Эхны и вдруг пригорюнилась.
— Я тоже летаю на крыльях, — всхлипнула она. — Но теперь у меня деревянная нога. Как дальше жить? И всё из-за Самирана! Ничего, на поединке я тебе покажу!
Захмелевший Ио перестал смотреть на танцующую Эхну и обратился ко мне.
— Даже не верится, что восхитительный рецепт приготовления мяса забыли и похоронили в скрижали, — сказал Ио. — Где ты отыскал её, Самиран?
— Где-то в подвале Дома Опыта. Очень старая скрижаль. Уже рассыпалась вся.
— Ха, очень вовремя она рассыпалась. Один ты и успел её прочитать?
— Бывает же такое, — кивнул я.
На тело Самирана алкоголь действовал, как на всех дивианцев — со страшной силой. А вот поведение почти не затронул. В отличие от товарищей, которые уже чуть ли не ползали по двору, я не ощущал ничего, кроме лёгкой радости. Вино, шашлык, приятная компания — как хорошо!
Улыбаясь этим мыслям, я отправился в дом, чтобы принести второй сундучок с маринованным мясом.
— Я с тобой! — вдруг сказала Лоуа. — Хочу поговорить о новом акрабе.
Лоуа медленно и с трудом поднялась на свою деревянную ногу. Так как протез был в согнутом положении, то его пришлось разгибать ударами кулака.
Я предложил девушке помощь, предварительно спросив, можно ли прикоснуться к ней?
— Да, прикасайся, прикасайся…
Сказано это было таким тоном, что я заподозрил, что говорить Лоуа намеревалась вовсе не об акрабах.
✦ ✦ ✦
Первым делом Лоуа отправилась в комнату с бассейном.
Я сел перед сундуком с маринадом и начал нанизывать кусочки мяса на шампуры — занятие, напомнившее о моём прошлом. Вспомнил, как в Абхазии… или нет? Или на даче у девушки? Или на даче у родителей? Ого, память Дениса Лаврова смутная, как никогда ранее. Вино торкнуло меня сильнее, чем казалось.
Я икнул и случайно уколол шампуром ладонь.
Ерунда, до свадьбы заживёт, как говаривал папа Самирана, то есть папа Дениса Лаврова. Или так любил говорить его дядя-юморист? Впрочем, все они так говорили…
В уголках глаз защипали слёзы: я с острой нежностью и грустью вспомнил родителей. Как они там? Считают ли меня мёртвым?
С отчётливой ясностью вспомнился сон или видение, которое меня посетило во время демонического обряда. Я не раз размышлял о том, что Гуро Каалман из этого видения тоже говорил о каком-то обеде, на который якобы все должны собраться, и на котором я узнаю некую тайну.
(Ха, совсем как сегодняшние машлыки. Чем не обед, на который все собрались? Осталось узнать «некую тайну!»)
Я давно решил, что появление Гуро — просто образы сна. Ведь уже давно ходили слухи, что Безумный Гуро постоянно твердит о каком-то обеде. Даже в тот день, когда он беседовал с новичками Дома Опыта, он упоминал об обеде и подсчитывал гостей. Вот он мне и приснился. Ведь сон — это небывалая комбинация былых впечатлений. А мои былые впечатления — сами по себе небывалые. Летающий город, магия, грани, благоволения, творения грязи, перемещения души и много-много другого…
Но почему во время пророческого сна мне тоже привиделась родительская квартира? И мама точно так же стояла на кухне у плиты и жарила чего-то.
На этом моя мысль увязла, как острие шампура в хряще. И перескочила на другую тему, связанную со снами.
Почему не сбылся пророческий сон прорицателя Кохуру, утверждавшего, что я должен возлежать с женщиной из рода Кохуру? Прорицатель ошибся?
Лоуа вышла из комнаты с бассейном. Она сняла и маску, и халат, оставшись в длинной тунике. Лицо её было ещё мокрым, а волосы прибраны, мокрые пряди красиво падали на лоб чёрными завитушками.
Ковыляя и постукивая деревянной ногой, подошла ближе. Маску она несла в руке, держа за верёвочку. Металлические застёжки позвякивали в такт деревянному стуку ноги.
Подумал: «А почему она не надела на протез сандалию, чтобы не стучать?»
— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Лоуа.
— Нанизываю мясо. — Я потряс шампуром, разбрызгивая маринад и кровь из порезанной ладони. — Щас ещё жарить будем, угли лучший жар дают.
— Не могу больше есть. Я бы полежала, как твой дедушка.
— Ну, тогда лежи. Там в кустах ман-ги ещё много места.
Лоуа засмеялась:
— Нет, я бы хотела поспать на постели.
Хм, если Лоуа решила по пьяни возлежать со мной, то надо бы намекнуть ей, что такие отношения между старшим и подчинённым недопустимы.
Или допустимы?
«Нежелательны», — пояснил Внутренний Голос.
Вот — нежелательны! Лишь бы Лоуа не решила, что я отказываюсь из-за её протеза.
— Погоди спать, — сказал я. — Расскажи что-нибудь о своей семье.
— Зачем? — удивилась Лоуа.
— Кому принадлежит имя Оаху, твоей матери или отцу?
Лоуа замялась:
— Ты догадался?
— Конечно, — уверенно ответил я, совершенно не догадываясь, о чём речь.
— Я не хотела тебе говорить…
— А вот это ты зря. — Я пригрозил шампуром. — Говори.
— Но зачем, раз ты уже всё знаешь? Теперь ты меня выгонишь из отряда?
— Смотря, что ты скажешь.
— Но что ещё тебе надо знать?
— Всё как есть.
— По маме я принадлежу роду Кохуру. Вот и всё. Мне больше нечего скрывать.
— Кохуру? Предсказатель не ошибся!
— Какой предсказатель? Не понимаю…
— Почему ты не носишь знатное имя?
— Мой отец происходил из воинской семьи Оаху. В родовой войне Зелдан и Гаруджа Оаху участвовали на стороне рода Зелдан.
— И проиграли?
— Род Зелдан уцелел, но некоторые их союзники были уничтожены и рассеяны. Оаху одни из них…
Я смутно помнил о войне родов акрабостроителей. Голос напомнил мне что-то из истории, но я не стал вслушиваться.
— Эта война закончилась задолго до моего рождения. Но с тех пор у семьи Оаху не получалось вернуться на Путь воинов. Так мы стали водителями небесных домов. Иногда — боевых акрабов.
— Тоже своего рода воины, — сказал я. — Но как тут затесались Кохуру?
— Всё просто: мать и отец влюбились ещё в Доме Опыта.
— И твоя мама вышла замуж за какого-то там Оаху вопреки воле старших Кохуру? — спросил я.
— Да.
