Отложив палку шашлыка, Танэ торопливо проглотил мясо и поманил меня пальцем. Когда я приблизился, шёпотом сказал:

— Ты опять отклонился от своего Пути. Ты должен спасать Дивию, а не готовить еду.

— Обязательно спасу, уважаемый. Но скажите, как вам? Вкусно?

Танэ Пахау снова взялся за шашлык и громко сказал:

— Ничего вкуснее я в жизни не едал.

— Вот и хорошо.

Старец снова перешёл на шёпот:

— Это и плохо.

— Почему?

— Юноша, ты забываешь свой истинный Путь.

— Как тут забыть, когда вы постоянно напоминаете? А Дивия не падает.

— И хвала Неведомой Воле. Ты должен устремить все свои помыслы на спасение летающей тверди.

— Я устремляю их каждый день. Когда Патунга введут меня в сословие Защищающих Путь, буду устремлять помыслы ещё сильнее.

Я подвинул старцу корзинку с лепёшкой:

— Ешьте с хлебом. И помолчите. Мы не должны говорить о падении летающего города при посторонних.

Но старец и сам заткнулся, увлечённо поглощая кусок за куском.

Я обратил внимание на Эхну. Она спокойно съела первый кусок. Но от неё я получил и первую критику.

Обтерев руки об одежду, что, кстати, не было неприличием на Дивии, так как озарённая одежда, отталкивающая грязь — лучше любого полотенца, Эхна начертила на своей скрижальке:

ВКУСНО

НО

ФУ

ПАХНУТЬ

КАК

ЦЕЛЕБНЫЙ

МАЗЬ

НИЗКИЙ

ЛЕКАРЬ

ФУ

ОТВРАЩЕНИЕ

Я виновато кивнул, мол, «учту на будущее», но для себя отметил, что ассоциация с лекарствами могла возникнуть только у Эхны, которая этим уксусом обмазывалась и лечилась. Так что её замечание можно отправить в топку.

Перевёл взгляд на Лоуа.

Она отстегнула застёжки маски и задрала её на лоб. Отведав первый кусочек, пожала плечами. Потом съела второй, тщательно прожевала и выдала мнение:

— Ну, не знаю… Сказать правду, у меня плохие воспоминания о жареном мясе.

— Понимаю.

— Но… это очень вкусно.

— Ты бы стала заказывать такое блюдо в едальне?

Лоуа покачала головой:

— Обязательно. Но только после того, как ты повысишь мне жалование. Ведь мясо — это дорого.

Последним за шашлык принялся Ио Варека. Его мнения я больше всего ждал, ибо он знал толк в еде.

Он и Танэ Пахау единственные, кто кратко помолились перед едой.

Ио съел один кусочек. Задумчиво посмотрел на дымящийся и шипящий мангал. Взялся за второй. Кстати, Ио единственный, кто разобрался, что делать с соусом, поэтому привычно макнул кусочек мяса в него.

— Самиран, — начал Ио, — сегодня я тебе раскрыл одну маленькую, но ароматную мудрость едального дела.

— За что я тебе премного благодарен, друг.

— Пусть твоё мясо под совершенно несъедобным названием «гаш-лык»…

— «Машлык», — тоном мудрого наставника поправил Танэ Пахау.

— Пусть так. Пускай машлык будет лучшим мясом на Дивии, но… ты всё равно прогоришь.

Я подумал, что он снова намекнул на грязные методы конкуренции, столь распространённые среди владельцев ресторанного бизнеса Дивии.

— И что же мне делать?

— Я тебя спас ранее, спасу и сейчас, — отозвался Ио. — Вот тебе второй секрет едальни — всегда ставь перед гостями вино. Желательно не козье, а из плодов и ягод. Особенно ставь вино, когда подаёшь мясо.

Ио подвинул к себе свой вещевой мешок и достал из него узкий прямоугольный кувшин с плоской крышкой, обёрнутой для надёжности тряпкой.

— Это вкусное ягодное вино, угощайтесь все.

33. Испорченное предсказание и подземное предупреждение

Предложение бухнуть под шашлычок ни у кого не вызвало отторжения, хотя все помнили о запрете Совета Правителей. И все знали, что сами члены Совета преспокойно нарушали свой запрет.

Челядинца у меня не было, Слуга заточен на тяжёлый труд, а Снежану я не рисковал показывать посторонним, поэтому прислуживал всем я — разлил кислое пойло по прямоугольным ёмкостям, заменявшим дивианцам кубки.

Тосты на дивианских застольях не принято говорить, впрочем, и без этого разговор оживился. Кислятина хоть и была слабоалкогольной, но дивианцев валила, как чистый спирт.

Танэ Пахау жадно поглощал третью палочку шашлыка и, плюясь разжёванными кусочками, сбивчиво рассказывал о славных поколениях прошлого, когда народ не был таким изнеженным, как в наши скорбные времена.

— Никто не жрал мясо просто так, — почти орал старец. — Его ели по большим праздникам, после войны с низкими. А вы, молодёжь, просто так жрёте это мясо… изумительный сей машлык. Да! Вы не думаете о предках! А они не жрали. Так что не надо спорить, а просто слушайте.

Но его никто не слушал. И не спорил.

Ио и Лоуа завели разговор об акрабах. Ио уверял, что род Зелдан не способен делать такие же крепкие и быстрые боевые акрабы, как род Гаруджа. Лоуа сняла маску и, позабыв об опасностях, которым подвергалось её новое лицо, горячо доказывала:

— Могут, могут! Просто после родовой войны, из которой Гаруджа вышли победителями, роду Зелдан запрещено делать боевые акрабы!

— Даже если и так, то какая разница? — согласился Ио. — Ведь из-за запрета они всё равно не делают боевые акрабы?

— Делают, делают! Но продают их не всем, а надёжным людям.

— Таким как ты? — насмешливо спросил Ио.

— А хотя бы и таким как я. Кто сохранит в тайне их…

Лоуа заткнулась, осознав, что только что показала себя ненадёжным человеком.

Ио засмеялся и налил ей ещё вина:

— Не бойся. Я знаю, что Зелдан тайно строят боевые акрабы. И Гаруджа тоже знают. Все знают. Просто Зелдан намеренно делают свои акрабы чуть хуже и медленнее, чем акрабы Гаруджа, чем отводят от себя их гнев. Про это я и говорил.

Первый кувшинчик вина закончился, Ио достал из сумки второй и сразу — третий. В глубине сумки многообещающе звякнули ещё парочка.

После опустошения третьего кувшинчика даже Эхна поддалась всеобщей эйфории. Не имея возможности нести пьяную чепуху вслух, она чертила на скрижальке кривые и нечитабельные иероглифы и совала скрижальку нам в лица, но все от неё отмахивались. Тогда она вскочила и расправила «Крылья Ветра». Подлетев на пять метров, устроила воздушный танец.

Я удивился — когда это она успела научиться?

Её танец не был таким ровным и быстрым, как у настоящих танцоров, но красота тела с лихвой покрывала неопытность его движений.

Мы замолчали, наблюдая, как девушка кувыркалась и изгибалась в воздухе.

— Вот в мои времена,