рабство. С трудом он упросил выдать ему лист бумаги и перо, чтобы начать общаться с нами записками. Каково было наше удивление, когда убогий раб стал утверждать, что является законным наследником гердейлийского трона. Мы, конечно, не поверили, но заинтересовались, с помощью магии смогли установить с ним телепатическую связь. Сперва нам казалось, что он какой-то полоумный. Аренетта вообще не придала этому значения: в её привычке было подозревать всех чужаков в обманах и изменах и наскоро с ними расправляться. Я же решил расследовать, что к чему. Мы с ним много говорили, точнее — обменивались мыслями. Поведение у него было как у типичного бандита: неотёсанный, грубый, речь простая, но от своих слов не отрекался. Он дал мне информацию, где и чем можно подтвердить и убедиться в том, что его слова не лживы. Аренетта до последнего ему не верила, но мне разрешила делать, что пожелаю. Пришлось немало побегать, но я выяснил правду. У вашего короля, действительно, есть родной младший брат. Он всеми силами пытался найти себе место при дворе, но ему давали понять, что лучше убраться по-хорошему, обеспечивали и неплохо платили, только чтоб он не лез в дела государства. Даллас, так его зовут, не оставлял попыток что-то поменять. Он был совсем молод, но понимал, что внутри страны куча проблем: нищета, безработица, преступность. Сейчас везде это процветает, конечно, но мальчик, будучи образованным, видел простые решения, а семья не прислушивалась к младшему сыну. Он быстро пошёл по наклонной. Скрыл свою личность, влился в низы общества и перестал жить честно, попутно изучая изнанку общества. Вот так изнутри он пытался влиять на какие-то мелочи. Его не раз ловили, угрожали, упекали за решётку, но с каждым случаем Даллас становился всё проворнее и смекалистее. В итоге ему просто вырвали язык и спихнули работорговцам. Общаясь с ним я понял, что у него поразительная воля к жизни и достаточно знаний, чтобы совершать что-то значимое. Аренетта не знала, как с ним поступить, и приказала держать в темнице, но обращаться хорошо и беречь, как говорится, до лучших времён. Думала, что когда-нибудь он станет нашим козырем против Гердейлии. Четыре года у нас сидел, а теперь вот пригодился. — Ниидхард окончил рассказ и замолчал.

Остальные не сразу решились задать вопросы, которые их волновали. Смятение Левиареля длилось меньше всех.

— И? Неужели ты выпустил его из тюрьмы?

— Именно. Я, можно сказать, сбежал и доверил судьбу чужой страны преступнику. Более того — выступил в качестве его владельца и написал ему отпускной лист, чтобы картель не имел к нему претензий. Даллас многое мне пообещал, а я даже не знаю, стоило ли ему верить. Если он обманул меня, то не страшно. Его побег создаст большие проблемы, и Аренетта перестанет хоть на время думать о том, чтобы делать глупости и начинать войну.

— А сам он сейчас, надо полагать, уже рванул в Леддервиль? — Сделал вывод Антонис.

— Не знаю. Мне кажется, не сразу. Он будет действовать осторожно, и в этот раз точно не допустит проколов. Благодарил он меня безмерно. Сказал, что я не пожалею о своём решении, и спросил, где сможет меня найти после того, как всё закончит.

— Значит, нам стоит ждать его уже со дня на день? — Предположил Норксис.

— Скорей всего. Он абсолютно непредсказуем, но думается мне, что я действительно поступил правильно. Ему сейчас около двадцати пяти лет: довольно молод, но обид за эти годы у него скопилось достаточно. Даллас пойдёт на переворот и растопчет всю свою семью, меньшее его не устроит. Я не мог слышать его слова, но он пускал меня глубоко в свои мысли. Я видел те картины, которыми он хочет разукрасить королевский дворец.

Норксис нервно постукивал пальцами по столу, а пристальный взгляд его замер на Ниидхарде. Леви промычал что-то невнятное и склонил голову на плечо сидящей рядом Гвиг. Антонис стоял, прислонившись к стене, и похоже, тоже не мог найти подходящих слов.

— Послушайте! — Нарушил тишину Ниидхард. — Звучит всё ужасно, но это ваш шанс. Я спрашивал его про Вильдерр, и он говорил, что видит некоторый резон в вашем освобождении от гердейлийской власти.

— Как же! — Усмехнулся Норксис. — Даже мы его с трудом видим. Вильдерр — слишком выгодный город, чтобы просто так его выбросить. Да и любой бы сказал, что нас, немёртвых, опасно отпускать с поводка.

— Даллас мыслит совсем иначе. Он смотрит на все со своей колокольни, учитывая то, что пережил за все годы, проведённые в родной стране. Я ему верю, хотя сам привык к нормальной законной королевской власти. В Гердейлии всё по-другому, и невооружённым взглядом видно, что реформы требуются.

— И ты думаешь, что этот этот изгой способен сделать лучше?

— Вполне. Он стремился к этому уже долго.

Норксис озадаченно покачал головой.

— Я не представляю, к чему всё это может привести, но мы должны быть готовы к его появлению.

— Думаю, он будет действовать скрытно. Он ведь понимает, что я теперь тоже беглец, и рядом со мной может быть опасно.

— Эх, как же всё запутано! Мне в любом случае придётся вынести это на обсуждение магистрата: я не могу пренебрегать своим положением и обязанностями. — Решительно заявил Норксис. — К тому же, наши ясновидцы, имея эту информацию, смогут сделать более точные предсказания.

— Понимаю. Я бы поступил так же. — Ответил Ниидхард.

— Идите. Тебя я, наверно, вызову, когда мы решим собраться. Постарайся не покидать храм в ближайшие пару дней, чтобы нам не пришлось искать тебя в городе.

В этот момент Гвиг переглянулась с Леви, и оба рассмеялись. Причину понял только до ужаса смущённый Ниидхард.

— Я пойду к себе! — Бросил он и поспешил в сторону лестницы.

— Политика такая скучная, я думал усну! — Сказал Леви. — Хотя, история про этого парня без языка впечатляет. Если он действительно появится и захватит гердейлийский трон, то это ведь и на Деламион как-то повлияет. Ниидхард упоминал о том, что войны Даллас не хочет, но насколько этому можно верить?

— Вообще никакого понятия не имею. — Пожал плечами Антонис. — Знаешь, бывает иногда, что ты чем-то недоволен лишь до тех пор, пока на смену этому не приходит что-то ещё хуже. Вот примерно этого я и боюсь. Этот поводок, на котором мы сидим, конечно, раздражает, но пока его не затянули слишком туго. От того, что Вильдерр станет свободным, нас не начнут любить и уважать больше.

Леви покачал головой и принялся рассказывать Антонису об их небольшом путешествии в дом леди Вайолетт.

Почти два месяца Золо`Ней металась