Не одобряя пышных придворных мероприятий, Царь-Хозяин столь же сурово не одобрял и «шатаний» по заграницам членов царской фамилии и иных светских людей. Он в таких случаях заявлял несмягчённо и прямо, что жить и служить нужно в России, что трудиться в своей Отчизне и для неё – это лучшая деятельность для русского человека.

И сам лично являл пример очень сдержанного отношения к Европе. Все его уже царские поездки за границу исчерпывались посещением Дании и имели лишь частный семейный характер. Там, в Дании, близ замка Френденсбург, он построил себе домик, где и жил, получая и оплачивая счета по хозяйству этого «дворца». Аккуратным домовитым соседям-датчанам такая скромная хозяйственность царя очень нравилась.

Заботливая домовитость императора порой проявлялась и на дипломатическом уровне. Так, при расставании он распорядился дать Вильгельму I «на дорожку» всяческой вкусной провизии. Тот оценил царский жест и с дороги весело телеграфировал русскому гофмаршалу князю Оболенскому, что его «приветствует дорожная компания с кулебякой и икрой».

Но в целом отношения с правителем Германии были отнюдь не шуточными. Александр III не давал Германии ни единого повода усомниться в могуществе России. В своей семье весёлый, ласковый и уютный, в отношениях с представителями великих держав он представал мощным, уверенным, повелительным. Выше мы уже упоминали о том случае, когда Вильгельм поднял упавшую царскую шинель и накинул её на плечи Александра III. А здесь мы можем добавить, что, кажется, германский правитель всерьёз уважал русского царя, но и пленялся его величественностью. Однако справедливо следует сказать, что Царь-Хозяин на это никак не реагировал – ни признательностью, ни, тем более, подчёркнутой любезностью.

Но возвратимся к домашней жизни Царя-Хозяина. Семейные отношения всегда были тёплыми и добродушными. Но вот чего царь решительно не одобрял – так это карточной игры. Он не выносил её и в иных компаниях. А войдя к Марии Фёдоровне и увидав там игру в карты, он с досадой говорил: «Всё время одно и то же» и решительно уходил.

Этот гигантский человек, казалось, уже всем своим существованием отрицал пустые мелочи жизни. Ведь даже и сам его облик являл особую крупноту и монументальность. (Однажды к Шереметевым он шёл по задней винтовой лестнице их дома, так она затрещала под его исполинской статью!)

Богатырская сила не изменила ему и в страшный день железнодорожной катастрофы в Борках. Удар, пришедшийся прямо в него, был такой силы, что начисто сплющил серебряный портсигар в царском кармане. (Есть мнение, что именно этот удар и стал причиной нефрита, болезни, унесшей царя в могилу.) Но даже и после этого момента богатырь устоял и сразу стал помогать в разборке частей разрушенного вагона.

Но вновь возвратимся к личному царскому хозяйству. Современные исследователи Ю. Петрова и С. Татаринов в своей работе «Александр III и деньги» рассказывают, что личные средства императора, хранившиеся в банке, отдельными счетами не оформлялись, а проходили в общих клиентских книгах. Расход этих средств царь вёл лично сам, никому не передоверяя.

В этих расходах он был аккуратен и даже скуповат. Не жалел средств разве что на приобретение русских произведений искусства. А личные траты всегда оставались умеренными. Его хозяйская бережливость значительно распространялась и на весь уклад жизни Высочайшего Двора: весь придворный этикет и все церемониалы стали много проще и дешевле. Он сильно сократил штат Министерства царского Двора, уменьшил число слуг и ввёл строгий надзор за расходованием денег на нужды августейшей фамилии. Уже сама его личная умеренность в расходах вынуждала и всё его окружение скромнее относиться к тратам личных, а тем более казённых денег.

Царь-Хозяин считал непременным законом правильного управления страной максимально возможное сбережение государственных средств, а их экономия, по его мнению, должна была серьёзно помогать сохранению и укреплению авторитета верховной власти России.

И, став императором, он много заботился об этом. Особенно успешной уже в первые годы стала его деятельность по укреплению российского бюджета. Этот бюджет до него в течение многих лет оставался дефицитным, но в период правления Царя-Хозяина его удалось сбалансировать. Этому решающе помогли разумная внешняя торговля и успешные заграничные займы. И сбалансированный бюджет позволил накопить солидный запас золота, к концу века обеспечив денежное обращение по системе золотого стандарта.

И это способно стать лучшим показателем хозяйственной успешности трудов Царя-Славянофила. Этот прямолинейный человек, во всём любивший порядок, простоту и скромность, явил обществу принципиальную верность долгу перед страной не только в сохранении её мирной жизни, но и в разумном честном расходовании её средств. Человек простой в обхождении, всегда остававшийся ласковым и весёлым с детьми, не терявший чувства необидного юмора на все годы своего правления, был очень строгим в хозяйственных расходах. Здесь ни снисхождения, ни попустительства быть не могло. И личная хозяйственная экономность являлась частью экономности всероссийской.

Привычки и увлечения

…И мы полагаем, что для достаточно полного рассказа о человеческих особенностях любого правителя, следует обращаться и к таким житейским малостям, как его привычки, повадки и бытовые увлечения. И здесь мы, наверное, обязаны начать с того, что эти самые привычки, повадки и увлечения Царя-Хозяина были настолько просты и чужды высшему российскому обществу, что часто вызывали его самые резкие и отрицательные отзывы.

Одним из самых выразительных и откровенных был отзыв графа Ламсдорфа, влиятельного царедворца, не пощадившего память Царя-Хозяина от характеристики крайне низкой.

Граф являлся прирождённым аристократом, потомком рыцарей, высоко ценившим изящество отношений и тонкость манер. Так он в своих воспоминаниях несмягчённо писал, что времена Александра III для российского императорского Двора стали источником грубости и беззастенчивой примитивности в придворной жизни. Он говорил, что «наряду с подлинными качествами и добродетелями, у Александра III были вкусы и замашки настоящей деревенщины… Вульгарные инстинкты, пошлые и грубые обычаи на верхних ступенях социальной лестницы получают всеобщее распространение и даже становятся своего рода плачевной модой…»

Граф писал это уже в 1895 году, не желая смягчить выражений даже при не утихшей ещё печали об ушедшем из жизни Хозяине страны. Но, впрочем, в этих же воспоминаниях он пишет, что Александр III в своих человеческих особенностях и привязанностях был ярок и убедителен.

Графа нетрудно понять, ведь для таких людей, как он, Александр III со своими особенностями и наклонностями оказывался не столько Царь-Хозяин, сколько… Царь-Мужик! Да, ведь этот странный правитель очень не любил придворные балы (а особенно зимние). Но их ведь очень любила императрица, и ради неё он терпел «эту муку адову». Каков отзыв о придворном бале?! После таких слов их автор не