Когда речь идет о женщинах, Франсуа Олланд умеет не только слушать. Но остальные избиратели его не оценили. Он бесславно закончил свое президентство.

В Елисейском дворце его сменил человек, который относится к женщинам иначе, чем все его предшественники. Эмманюэль Макрон – самый молодой президент Франции. Ему было всего тридцать девять лет, когда он выиграл выборы в мае 2017 года. Но многих поразило другое. Он всю жизнь влюблен в свою школьную учительницу.

Будущая Брижит Макрон преподавала французский и латинский языки в иезуитском лицее, где будущий президент учился в одном классе с ее дочерью. Его родители пытались помешать этому роману. Отправили юношу учиться в другой город. Но любовь оказалась сильнее.

Француженки-то по-прежнему романтичны. Они хотят, чтобы им преподносили цветы, заказывали ужин на двоих при свечах, вообще ухаживали за ними, дарили подарки, признавались в любви, словом, соблазняли старомодным способом. Женщины хотят, чтобы мужчины в них влюблялись или по крайней мере делали вид, что они влюблены.

А мужчины предпочитают женщин, которые готовы лечь с ними немедленно и держат презерватив в сумочке. Единственное, что осталось во французских мужчинах от старой жизни, это любовь к обильной кухне и хорошему красному вину. Французы торопятся. Они желают срывать цветы удовольствия на ходу, быстренько, не тратя лишнего времени. Современные мужчины не хотят и не могут быть галантными, у них нет времени быть очаровательными. Им неохота возиться. Они рассчитывают лечь в постель в первый же день знакомства и набрасываются на женщину, как голодный зверь.

Эмманюэль Макрон добивался Брижит старомодно. И она ушла от первого мужа-банкира, которому родила троих детей. Вышла замуж за Макрона. Она на двадцать четыре года старше мужа.

– Брижит! Брижит! Брижит! – дружно скандировала толпа, когда после победы мужа новая первая леди Франции появилась на сцене.

Она демонстрирует парижский шик, для нее характерен современный, демонстративно небрежный, но элегантный стиль. Она может позволить себе очень короткие юбки.

Еще недавно такой человек, как Эмманюэль Макрон, показался бы неуместен в коридорах власти, где доминировали государственные деятели старшего поколения, занятые превращением Франции в социальное государство. А он технократ, намеренный модернизировать социальную модель государства, поджать социальные программы, но быстро сделал экономику конкурентоспособной.

В 2008 году его приметили в банковской группе Ротшильда, пригласили в Нью-Йорк, эта работа сделала его миллионером. Он ищет вдохновения в опыте Силиконовой долины, где побывал вместе с женой и восхитился ментальностью людей, создающих будущее экономики.

В конце августа 2014 года президент Олланд позвонил ему по мобильному телефону и спросил, не примет ли он пост министра экономики и промышленности.

– Мы подавлены сознанием нашей слабости, – констатировал Макрон. – Это своего рода состояние французского ума.

В девять вечера он все еще сидел в своем рабочем кабинете. Как и его помощники. В руках мобильные телефоны, на подносах – остатки наскоро съеденного ужина. Если бы не аура властности, министра можно было принять за одного из молодых служащих. Бывший инвестиционный банкир не ощущает усталости после очередного трудового дня, который начался в семь утра. Но сшитый у хорошего портного костюм так же идеален и прическа в неприкосновенности.

– Франция больна, – откровенно говорил Макрон. – И впереди трудные времена. Нет иного выбора, кроме как реформировать страну.

Его цель – сделать так, чтобы страна открылась бизнесу и не боялась глобализации. Но он не хочет, чтобы общество утеряло стремление к равенству:

– Уничтожить французскую модель, чтобы в одну минуту появилась британская или американская, – это не решение. Для нашего общества очевидное неравенство невыносимо.

Министр экономики ушел в отставку, чтобы побороться за Елисейский дворец. Он создал движение «Вперед» и победил. Молодой, полный энергии, он вдохнул надежду в соотечественников. Осталось добиться согласия французов на новую политику:

– Для меня социализм – это не только защита безработных. Но и защита бизнесменов, которые хотят создать новую компанию, и тех, кому нужна новая работа.

Многие президенты брались за реформы. И бросали их, когда французы, протестуя, выходили на улицы.

– Реформы – единственный выбор, – говорит Эмманюэль Макрон, смакуя хорошее бургундское вино. – Это, возможно, будет болезненно. Возможно, мы потерпим неудачу. Но Франция добьется успеха.

В его правительстве женщины составили ровно половину кабинета. Президент Макрон выбрал в министры одиннадцать женщин и одиннадцать мужчин. Ныне восемьдесят четыре процента французов приветствовали бы избрание женщины президентом страны или назначение женщины на пост премьер-министра.

Часть шестая

Американки: исполнение желаний

Один европейский ученый, приехав в Соединенные Штаты, был крайне удивлен робостью американских женщин:

– Я нашел американок всех возрастов менее уверенными в своей женственности, чем женщины в Европе. Они чрезвычайно стремились нравиться и угождать мужчинам, в то время как европейские женщины ожидали от мужчин, что они будут ухаживать за ними и делать им приятное. Феминизм, который появился в конце шестидесятых, только усилил эту неуверенность американок в себе, потому что относиться ко всем мужчинам как к потенциальным насильникам означает лишь, что женщина не имеет ни малейшего представления, как строить с ними отношения…

Имелось в виду, что юная девушка заводит роман только с одной целью – найти достойного мужа. Торжествовало правило – до свадьбы не целоваться.

«Отношения между полами регулировались строгими правилами и были нацелены на помолвку и брак, – поражался просвещенный европеец. – К третьему свиданию девушки обычно – более или менее открыто – ставили вопрос о своих намерениях. Как правило, если девушка получала неудовлетворительный ответ, то прекращала отношения».

Еще недавно американские девушки ходили в походы, пели в церковном хоре, учились танцевать. У юных девушек, которые хотели работать, в те времена выбор был не широк: учительница, зубной врач или стюардесса. На вечеринках молодежь угощалась кока-колой. Журнал «Плейбой» уже выходил, но в провинции его мало кто видел. Молодые люди с многозначительным видом покупали в аптеке презервативы, но больше для форсу. Все юноши рассказывали о своих сексуальных приключениях, но почти все врали.

На первом свидании девушка никогда не позволяла себя поцеловать. Поцеловать ее можно было только после второго свидания, когда молодой человек провожал девушку до дверей ее дома, где ему позволялось прикоснуться к ее щеке под бдительным присмотром отца, нервно наблюдавшего за этой сценой из окна дома…

Теперь может показаться, будто Вашингтон – вертеп, столица разврата. Но это не так. Это ханжеский город, где даже не принято говорить о таких вещах. Здесь нет ни секса, ни даже флирта, что кажется странным мужчинам и женщинам, которые приезжают