Я нашел Энди и сказал ему: «Гленн хочет с тобой поговорить», – и оставил их наедине. Энди идея очень понравилась, и ему не терпелось выйти на сцену – он мечтал о том, чтобы продюсировать Priest; а теперь будет играть в группе! – но больше всего он хотел помочь Гленну.

Как и все мы.

Мы невероятно гордились альбомом Firepower, и, когда в марте 2018-го он вышел, стало понятно, что поклонники разделяют наше мнение. Пластинка попала на пятую строчку в Великобритании и Америке – в обеих странах самая высокая наша позиция.

Эти два музыкальных рынка очень важны, но наши братья и сестры по металлу – во всем мире, и всем понравился Firepower. К нашей радости, альбом попал на первую строчку в Швеции, занял второе место в Германии, Финляндии и Австрии, а в Канаде, Норвегии и Швейцарии и вошел в пятерку.

У нас словно крылья выросли. Он укрепил нашу веру в альбом, но также появилось приятное ощущение, что после столь долгой карьеры мы по-прежнему можем выпускать новые пластинки и достигать новых вершин. Мы продолжали взбираться вверх, все выше и выше. Да будет так и впредь.

Энди предстояла непростая задача, но он спокойно отреагировал, как и Ричи в свое время. Когда мы начали тур Firepower в Пенсильвании, не было видно никаких признаков, что Энди нервничает, и он прекрасно вписался в группу – легко можно было подумать, что он играет с нами много лет.

Да, это был другой состав Priest, нежели тот, который фанаты полюбили за годы, но мы не сбавляли оборотов и отжигали не хуже Риффы Энди и Ричи стирали в порошок, и мы, как всегда, звучали мощно – принимали нас каждый вечер потрясающе.

Гленн поехал с нами в тур и выходил на сцену всякий раз, когда считал, что может потянуть. Когда он выходил и надевал гитару, чтобы исполнить «Breaking the Law» или «Living after Midnight», толпа теряла рассудок. Она ревела так, что срывало крышу.

Они бы кричали еще громче, если бы знали, чего ему стоили эти минуты на сцене. Я всегда обнимал его, когда он выходил… И чувствовал, как трясется его тело. Этот парень сделан из стали.

Летом мы выступили на нескольких европейских фестивалях, и когда в августе вернулись в Штаты, с нами месяц катались Deep Purple. Было круто. Я всегда идеализировал эту группу, но теперь они были не только нашими кумирами, но и родственными душами.

Purple тоже многое повидали на своем веку и хлебнули немало горя, начиная с проблем с наркотиками и ссорами в группе и заканчивая сменами состава, но, как и у нас, репутация, достоинство группы и музыка не пострадали. Мы с ними вели один и тот же образ жизни – что на гастролях, что в студии.

Ян Гиллан был, как всегда, невероятен. Я каждый вечер стоял сбоку сцены, и меня пронзало насквозь, когда я слышал, как он поет в двух метрах от меня – Ян, мать его, Гиллан! – поет «Highway Star». У меня от его пения дыхание захватывало. Как, впрочем, и всегда.

Концерты Purple дали нам шанс встретиться с Роджером Гловером. Было здорово увидеть его снова спустя более чем 40 лет после того, как он продюсировал Sin After Sin, – и с улыбкой на губах и с огоньком в глазах он завел свою старую шарманку.

– Вы мне до сих пор за тот альбом не заплатили, Роб, – сказал он мне.

– Роджер, дружище! – ответил я. – Я не при делах. Все вопросы к ребятам из Arnakata!

Это был очень долгий тур, и с нами ездили много групп разогрева. Purple поехали дальше, и вместо них мы взяли рок-ветеранов Uriah Heep, когда в мае 2019 года доехали до Иллинойса. На том концерте мне к голове прилила кровь – или скорее к ноге.

В какой-то степени концерты такие же, какими были, когда мы только начинали… Но в чем-то изменились. Одна большая разница заключается в том, что сейчас фанаты смотрят весь концерт с телефоном в руке, пытаясь запечатлеть ощущения.

Ну, это их дело. Я предпочитаю, чтобы они испытывали эти ощущения, как и мы, но они купили билеты и сами решают, как им быть. Однако если их гаджеты мешают моему исполнению – мне это не нравится.

Мы выступали в Rosemont Theatre в Роузмонте, деревушке к северу от Чикаго. Милая небольшая площадка, но ограждения, отделяющие фотопит от сцены, они не ставят, поэтому фанаты в первых рядах фактически опираются на край сцены, находясь буквально в нескольких метрах от мониторов.

И на концерте в Роузмонте был парень, который буквально подпер мой монитор, а телефон направил прямо мне в лицо, да еще и с яркой лампочкой, показывающей, что идет запись. Меня это жутко вывело из себя, но я пытался его игнорировать. И это было несложно, потому что пел я с закрытыми глазами.

Я часто так пою. Не хочу звучать жеманно, но надеюсь, так я полностью погружаюсь в исполнение. Даже несмотря на то, что я на сцене перед публикой, это все равно очень личное и интимное ощущение. Я ведь пою. Я – певец.

Закрывая глаза, я самовыражаюсь и пропускаю песни через себя – лучшее исполнение, – но когда я открыл их в Роузмонте во время Judas Rising, этот парень все еще стоял и светил мне телефоном прямо в морду. Блядь, да сколько ж можно?! Я вышел из себя. Не переставая петь, сделал два шага вперед и выбил ногой телефон у него из рук. Удар был неплохой, если можно так выразиться. Телефон улетел в толпу метров на шесть. Я видел, как он летит. Гол!

Но на меня это не похоже, поэтому я сразу вот о чем подумал:

1) Молодец, Роб! Все правильно сделал!

2) О, черт! Зачем ты это сделал? Это было очень некрасиво, придурок!

Бедный парень остолбенел и смотрел на меня, широко раскрыв глаза. Я продолжал за ним наблюдать и увидел, как ему вернули телефон. Он положил его в карман. После следующей песни я снова на него посмотрел, и он протянул мне пожать руку.

«Простите, пожалуйста!» – крикнул он. Видно было, что он искренне извиняется. Я пожал ему руку и показал «козу», потому что гнев прошел и я не желал ему зла. К тому же, честно говоря, выглядело это с моей стороны немного глупо.

Раньше, наверное, так и было бы, но – как это ни странно! – один из фанатов, не успев прийти домой, выложил в YouTube видео, где я пинаю телефон того парня. И следующие пару дней весь интернет обсуждал мой неблагоразумный поступок.

Я бы сказал, мнения разделились почти поровну:

1) Да! Отлично, Роб! Поделом ублюдку!

2) Хэлфорд, ты чертов придурок! Как ты смеешь так относиться к своим поклонникам?!

Если уж быть честным, я согласен и с теми, и другими. В итоге я опубликовал пресс-заявление, желая объяснить позицию группы. Разумеется, без иронии обойтись не смог.