Шрифт:
Закладка:
Менее важным, но не менее показательным последствием стало принятие компанией Sumitomo Metals своего первого бюрократа-амакудари. Через три года после инцидента, в 1969 году, Хюга пригласил уходящего в отставку заместителя министра MITI Кумагаи Ёсифуми войти в совет директоров Sumitomo Metals. Кумагаи недолго работал в Sumitomo до прихода в MITI и поэтому был более приемлем для компании, чем незнакомый ей бюрократ. В июне 1978 года Хьюга перешел на должность председателя совета директоров, а Кумагаи стал президентом Sumitomo Metals. Очевидно, Хьюга понял, что его отличной в других отношениях компании не хватает одного важного качества в руководящем составе: бюрократических навыков инсайдера MITI.
Спустя всего три месяца после победы над Сумитомо сам Сахаси решил, что исчерпал свою полезность. Однако он заявил, что не пойдет ни по одному из трех путей амакудари, по которым обычно идут высокопоставленные чиновники в отставке. Он не хотел идти в частное предпринимательство, потому что присутствие постороннего человека только раздражало служащих с большим стажем и мешало их собственным шансам на продвижение по службе. Он не хотел идти в политику, потому что разочаровался в политиках. И он не хотел идти в государственную корпорацию, потому что там ему пришлось бы выполнять приказы какого-нибудь заместителя министра, а это его не устраивало. Поэтому следующие шесть лет Сахаси провел, занимаясь экономическими исследованиями и написав ряд очень полезных и откровенных книг. В 1972 году он наконец занял пост председателя Центра развития досуга, ассоциации, финансируемой MITI для развития индустрии туризма и отдыха. Когда я встретил его в 1974 году, он выглядел образцом руководителя международного туристического бизнеса: расположившись в кабинете, окруженном аквариумами с тропическими рыбами, недавно вернувшись из поездки в южную часть Тихого океана и одетый в белый костюм для сафари, он откровенно отвечал на мои вопросы и страстно защищал свой любимый MITI. Он не был известен прессе как "мистер МФТИ".
Демобилизация японской экономики началась только в начале 1960-х годов с либерализации торговли и обмена; заявление в "Белой экономической книге" 1956 года: "Мы больше не живем в дни послевоенного восстановления" - было преждевременным примерно на пять лет. До того, как Япония была вынуждена пойти на либерализацию торговли, она управляла полностью закрытой экономикой, в которой все ее контакты с остальным миром осуществлялись при посредничестве и через правительственные учреждения. Либерализация торговли началась, но не закончилась сложным процессом открытия японской экономики для всего спектра коммерческого и конкурентного давления, которое оказывает на все мировые рыночные экономики. Только в 1980 году, когда был окончательно отменен Закон об иностранном капитале 1950 года, можно было сказать, что демобилизация японской экономики более или менее завершена. Несмотря на то что японская экономика значительно выиграла от глобальных тенденций к либерализации торговли и капитала, сам процесс снятия японского контроля был тяжелым как для Японии, так и для ее торговых партнеров. Период с 1960 по 1980 год оставил шрамы, которые, как мы увидим в следующей главе, спустя двадцать лет все еще сказываются на японо-американском союзе.
В январе 1981 года специальная комиссия из видных японских и американских деятелей - "мудрецов", назначенная в мае 1979 года премьер-министром Охира* и президентом Картером для изучения факторов, влияющих на долгосрочные экономические отношения между двумя странами, опубликовала свой отчет. Под общей темой "Рынок Японии: Открытый или закрытый?" мудрецы обсудили административные рекомендации:
Одним из наиболее сложных для понимания неяпонцами аспектов японской экономической системы является характер отношений между правительством и бизнесом. Более тесные консультации между частным и государственным секторами и менее враждебные отношения, чем в Соединенных Штатах, в глазах некоторых американцев наполняют содержанием концепцию "Japan, Inc.". Этот образ создает очень ложное и обманчивое впечатление о японской экономике. Он также очень вреден для американо-японских экономических отношений, поскольку создает ложное впечатление, что Япония может манипулировать экспортом и импортом по своему усмотрению. Бизнес не покорно реагирует на приказы правительства, и правительство не является креатурой бизнеса. Большинство японцев, однако, признают существование зависимости правительства от административных указаний, обычно описывая неформальные средства, с помощью которых правительство пытается повлиять на бизнес, не прибегая к законодательным или нормативным мерам, как это было бы в Соединенных Штатах.
Как мы попытались показать в этой главе, административное руководство стало характерной чертой отношений между японским правительством и бизнесом только в контексте либерализации торговли и неспособности MITI обеспечить новую правовую основу для своей деятельности по руководству. До этого момента роль правительства в принятии экономических решений гарантировалась его управлением валютным бюджетом. После упразднения этого бюджета правительство продолжало играть свою традиционную роль, как и всегда, но без прежних прямых полномочий по принуждению к соблюдению законов путем контроля над внешней торговлей отрасли или предприятия.
Роль государства в экономике, как до, так и после либерализации торговли, никогда не была сильно ограничена законом. Конечно, японская экономическая система опирается на правовую основу, но, как правило, на короткие, очень общие законы, хорошим примером которых является Закон о специальных мерах. Фактические детали оставлены на усмотрение бюрократов, так что их действие может быть узконаправленным. А крупные сферы экономической деятельности не охватываются ни общими законами, ни подробными распоряжениями кабинета министров или министерств, а остаются в ведении административных органов. Полномочия административного руководства скорее напоминают полномочия военного командира или капитана корабля отвечать за все вопросы, находящиеся в его юрисдикции. Административное руководство является совершенно логичным продолжением капиталистического государства развития с его акцентом на эффективность, а не на законность.
Сила административного руководства значительно повышает способность японских экономических чиновников быстро и гибко реагировать на новые ситуации и дает им достаточно возможностей для проявления инициативы. Японцы, несомненно, извлекли выгоду из устранения юридических посредников и отказа от состязательных отношений в государственно-частных сделках. Нет необходимости говорить о том, что этими уютными отношениями между чиновниками и предпринимателями можно злоупотреблять, и, как мы увидим в следующей главе, иногда злоупотребляли. Но, учитывая общие императивы развития послевоенной Японии, общественность была готова принять компромисс между бюрократами, иногда превышающими свои полномочия, и более быстрым и эффективным экономическим управлением. По мере роста степени либерализации торговли и капитала административное руководство сокращалось, но оно никогда не исчезнет полностью с японской сцены, учитывая осознание обществом экономической уязвимости Японии и необходимость правительственной координации экономической деятельности.
Будучи последним из бюрократов старого образца, занимавшихся промышленной политикой, Сахаси прилагал все усилия, чтобы смягчить последствия
