низкие поклоны и поспешно открыли ворота.

Коротко кивнув им, матрона прошла вперед, и Сорнтран последовал за ней. Через вторые ворота, — гораздо более тяжелые и неприступные, чем первые, стражи их также пропустили, низко поклонившись.

Сделав еще несколько шагов, матрона вдруг остановилась, ухмыльнулась.

— Грызутся там, что ли? И почему я не удивляюсь?

Чтобы добраться до внутреннего двора Дома, нужно было пройти через внешний двор и восточное крыло. И все же шум и крики, явно доносящиеся оттуда, слышны были даже у ворот.

— Я ни перед кем не обязана отчитываться. И уж точно не перед вами, — услышал он, когда они подошли ближе. Этот голос трудно не узнать. Бархатистый, приятный, несмотря ни на что. Жрица Лледрит.

Столько народу во внутреннем дворе Сорнтран никогда ещё не видел: кажется, большинство жителей Дома и даже слуги с рабами вышли, чтобы посмотреть, что происходит.

— Ты убила жрицу, Лледрит! — возмущенный голос, довольно молодой. — И ты считаешь, что не должна “отчитываться”?

Протиснуться через такую толпу, чтобы увидеть, наконец, пятерых женщин в центре двора, оказалось задачей не из легких. На лице Лледрит наглая ухмылка, остальные четверо напряжены, даже не пытаются скрывать злость, раздражение и, кажется, страх.

— Инстра оставила нас за старших, и мы требуем, чтобы…

— Я по-прежнему первая жрица Дома! И в ее отсутствие я могу делать то, что считаю нужным!

— Ты убила одну из нас! — жрица в серебристом платье шагнула вперед, сжимая руки в кулаки. Ее, насколько Сорнтран помнил, звали Ваенной. Очень видная и красивая. Даже когда злится.

— И не побоюсь убить и вас четверых, если не отступите сейчас же.

— Она еще и угрожает! — воскликнула женщина в черном.

— Это не угроза, а предупреждение, — Лледрит высокомерно усмехнулась и подняла руку.

Четверо жриц напротив нее сделали то же самое.

— Ну, давайте, рискните. Увидим, на чьей стороне Богиня.

Сорнтран взглянул на безразлично наблюдающую за происходящим матрону. Она что, хотела, чтобы жрицы и правда подрались? Конечно, он бы охотно посмотрел на такое зрелище, особенно если те четверо убьют Лледрит… Но если жрицы начнут разбрасываться заклинаниями, ситуация может быстро выйти из-под контроля — задеть могут и Сорнтрана, находящегося в первом ряду, и саму матрону, стоящую рядом.

— Прекратите сейчас же! — к жрицам выбежала старшая клерик. — Не хватало вам навлечь на Дом гнев Богини из-за глупой грызни!

— Ах, вот и наша Фаэра! — одна из жриц прищурилась. — Как кстати! Ведь твоя вина тоже есть во всем этом!

— Действительно! — подхватила Ваенна. — Ты тоже была в группе, которая оставила нашу дорогую Инстру неизвестно где!

Сорнтран отлично знал, что судьба “дорогой Инстры” мало волновала кого-либо из этих жриц. Каждую из них интересовала лишь власть. Не нужно было слышать их мысли, чтобы понимать это. Благородные женщины были одинаковы везде, во всех Домах.

— Ты либо поддержишь нас сейчас, Фаэра, либо вместе с предательницей ответишь за все!

Старшая клерик усмехнулась — высокомерно и самоуверенно, как никогда прежде.

— Либо вы сейчас же разойдетесь и прекратите этот глупый спор, либо я накрою всех нас куполом тишины. Тогда вам придется драться руками и ногами.

— Твоя кровь окрасит землю раньше, чем успеешь пошевелиться.

Фаэра с ухмылкой подняла руки. Лледрит тоже, и вокруг ее ладоней появилось зеленое свечение. Молодая жрица в серебристом платье тут же шагнула вперед, сплетая пальцы и собираясь произнести заклинание.

— Только посмейте испачкать мой двор, — матрона заговорила негромко. Но ее услышали. И внезапно стало так тихо, будто кто-то и правда наколдовал купол тишины.

Все жрицы синхронно развернулись в сторону госпожи. И разом бросились к ней. Лледрит попыталась обнять, но та не позволила, высвободилась.

— Мне надо помыться, не трогай меня.

— Инстра, ты жива! Ты в порядке! — Лледрит все же поймала лицо матроны, начала осматривать, будто не веря, что это она. — Богиня услышала наши молитвы! Моя драгоценная, ты вернулась!

Сорнтран усмехнулся про себя. Даже он, не имеющий дара слышать мысли, не верил в искренность этой жрицы. Почему матрона не избавлялась от нее? Почему держала рядом с собой? Неужели вся эта фальшь не была очевидна для нее?

— Госпожа, мы хотели наказать предательницу, которая…

— Да сама ты предательница!

— Госпожа, ты…

Перебивая друг друга, женщины начали что-то говорить, объяснять, оправдываться. Матрона лишь отмахнулась.

— Разойдитесь и дайте мне пройти.

— Но госпожа, это…

— Я сказала — разойдитесь, — процедила матрона, теряя терпение. — Разберусь с вами позже. Лледрит! — она подняла руку, не дав старшей жрице снова заговорить. — Ни слова больше. Поговорим позже.

Если она слышала мысли всех вокруг, даже на расстоянии десяти шагов, удивительно, как ей удавалось сохранять спокойствие. Сорнтран даже представить себе не мог, как можно слышать столько голосов и не потерять собственный — вместе с рассудком.

— Госпожа, позвольте осмотреть вас, — старшая клерик, наконец, подобралась ближе к матроне, растолкав других жриц.

— Я в порядке, отойди. Прикажи слугам приготовить мне теплую ванну и свежую постель. Все остальное потом.

Когда госпожа ушла в сопровождении Фаэры, а остальные жрицы, растерянно переглядываясь, начали расходиться, Сорнтран тихо попятился, надеясь затеряться в толпе воинов и магов. Лишнего внимания ему не хотелось.

Но цепкий взгляд Лледрит все же нашел его.

— Ничтожный самец, ты посмел ослушаться меня, — она подошла, и бойцы вокруг мгновенно расступились. Ксалант уполз за спину, подальше от ее глаз.

Не очень-то она, похоже, рада, что он помог “ее драгоценной” вернуться. Чего, впрочем, и следовало ожидать.

— Даже если это было ради моей Инстры, ты не имел права идти против моего приказа. Или твой крошечный мозг не понимает, что значит следовать правилам и знать свое место?

Сорнтран молчал, рассматривая прелестные, ровные пальцы ее ног, выглядывающие из-под длинной полы платья.

— Позволь напомнить: Богиня создала таких, как ты, лишь для того, чтобы вы доставляли нам удовольствие, давали нам семя, когда мы этого хотим, и сражались за нас.

Взгляд скользнул по ее полуобнаженной груди, по красивой,