стоянка, встречены вещи (шило, кусок меди), изготовленные из местной руды. Очевидно, уже в этот период приказанские племена начали осваивать местные медные руды, т. е. сделали первые шаги по созданию собственной металлургической базы.

На последующем балымско-карташихинском этапе число металлических предметов, изготовленных из местного сырья, значительно увеличивается, хотя изредка встречаются и предметы, отлитые из металла, имеющего зауральское происхождение (например, медное шило из II Мало-Отарской стоянки с мышьяковистой примесью или бляшка из оловянистой бронзы, найденная в Балымском погребении). Наряду с этим следует заметить, что в третьей четверти II тысячелетия до н. э. приказанская металлургия развивалась под определенным влиянием металлургии срубно-андроновских племен, о чем напоминают многие предметы (серпы, ножи, бляшки, височные подвески, игла и т. п.), найденные в приказанских районах, близкие по форме, а иногда и по составу металла к срубно-андроновским образцам. Увеличение роли металлических изделий у приказанских племен в этот период подтверждается и тем фактом, что на поселениях резко падает число каменных изделий (от 34,8 % на III Займищенском поселении до 4,6 % на Балымском). Это явление примечательно особенно в связи с тем, что приказанские племена, занимающие районы с выходами легко обрабатываемого окремнелого известняка, довольно длительное время использовали кремень в качестве сырья для изготовления орудий.

Существенные изменения в хозяйстве и быту, особенно местных племен эпохи бронзы в середине и третьей четверти II тысячелетия до н. э., не могли не наложить значительных отпечатков и на развитие общественных отношений. Нет сомнения в том, что в условиях господства производящих отраслей хозяйства и развития металлургии меди и бронзы не только у пришлых, но и местных племен упрочились патриархальные отношения и наметились элементы заката первобытно-общинного строя.

У срубных племен в это время господствовал патриархально-родовой строй и наблюдалось выделение родовой знати. Значительные как по составу, так и по числу известных местонахождений клады металлических изделий позволяют предполагать начало имущественного расслоения внутри родовых групп срубных племен. К концу периода численность срубных племен в Среднем Поволжье достигает, вероятно, огромной для того времени цифры. К третьей четверти II тысячелетия до н. э. только в рассматриваемых районах края число срубных поселений доходит до 600. Судя по раскопкам таких поселений, как Сусканское, в каждом поселке обитало не менее 200 человек. По-видимому, этой цифрой может быть охарактеризована численность средней родовой группы срубной культурной общности. Исходя из этого, можно полагать, что численность всего срубного населения края доходила до 80-100 тыс. человек. Естественно, такая масса людей должна была объединяться в племенные группы. К сожалению, недостаточная изученность памятников не позволяет в настоящее время наметить срубные племенные территории.

Выяснение общественных отношений и численности балановских племен на атли-касинском и ош-пандинском этапах, ввиду слабой изученности памятников пока невозможно. Лишь опираясь на мнение О.Н. Бадера[1070], можно полагать, что в рассматриваемое время у балановских племен завершился переход к патриархальным отношениям. В этот же период наблюдается значительная рассредоточенность балановцев, приведшая к вероятному уменьшению их численности в Среднем Поволжье.

Обитавшая в северо-восточных районах лесного Прикамья турбинская племенная группа численностью в 1250–1700 человек находилась на стадии разложения материнского рода и возникновения патрилокальной формы брака[1071].

Очевидно, на этой же стадия находились вначале и чирковско-сейминские племена. На поселении Галанкина гора мы еще видим сохранение традиционных для предшествующего волосовского времени соединенных общинных домов, характерных, как это было показано выше, именно для переходного от матриархата к патриархату периоду. Но в то же время здесь наблюдается интересная деталь — в составе керамического комплекса содержатся балановские сосуды, проникновению которых способствовали перекрестные браки чирковско-сейминского населения с балановскими племенами. Известно, что глиняная посуда лепилась преимущественно женщинами, поэтому мы можем считать, что с балановскими сосудами в поселение чирковско-сейминской культуры пришли балановские женщины. Приход женщины в другой род возможен лишь при патрилокальной форме брака, поэтому есть основание полагать, что уже на раннем этапе эта форма брачных отношений становится характерной для чирковско-сейминских племен.

На кубашевском этапе, вероятно, патриархальные отношения у чирковско-сейминских племен еще более усиливаются. В этот период на смену соединенным домам приходят изолированные дома — жилища больших семей (см. Кубашевское поселение) и еще более усиливаются браки с балановскими племенами. Но вместе с этим у нас нет оснований полагать, что у чирковско-сейминских племен победил патриархальный родовой строй.

Более прогрессивным было развитие общественных отношений у племен приказанской и поздняковской культур. Особенно интересны в этом плане материалы приказанских памятников.

На займищенском и в самом начале балымско-карташихинского этапа в типе поселений и жилищ приказанских племен еще не наблюдается особых изменений по сравнению с аналогичными явлениями в волосовских памятниках — сохраняются соединенные полуземлянки с групповым размещением очагов, изредка встречаются и разнополые парные погребения. Как мы видели выше, в это время и в хозяйственном отношении приказанцы еще близки к поздним волосовцам. Поэтому есть основание полагать, что в середине II тысячелетия до н. э. приказанские племена, так же, как и родственные им чирковско-сейминские и в какой-то степени турбинские племена, переживали период перехода от материнского рода к отцовскому. Характерно, что в это время еще наблюдается разделение жилищ на мужские и женские половины (см. например, жилища III Займищенской стоянки, I Карташихинского поселения и т. п.).

Вместе с тем у нас все же нет оснований считать, что этот переходный период у приказанских племен длился в течение всей эпохи бронзы.

Уже на балымско-карташихинском этапе в развитии экономики приказанских племен наблюдаются существенные сдвиги в отношении увеличения роли производящих отраслей хозяйства и металлургии. Здесь происходит сложение таких условий, когда по выражению Ф. Энгельса «приручение домашних животных и разведение стад создали неслыханные до того источники богатства и породили совершенно новые общественные отношения»[1072], приведшие к господству отцовского рода. Важнейшим результатом перехода от матриархата к патриархату было образование нового типа основной общественной ячейки — патриархальной семьи, пришедшей на смену матриархальной парной семье.

На ряде поселений балымско-карташихинского этапа (Балымское, II Карташиха, I Матюшинское и др.) жилища из соединенных становятся изолированными; очаги в них уже располагаются не группами, а по продольной оси, так же, как в жилищах срубных поселений. Очевидно, в этом следует усматривать обособление патриархальных семей. Вместе с тем наблюдается и выделение мужчин — родовых вождей. Вероятно, одно из центральных погребений у Балымского жертвенника (погребение 5), отличавшееся от остальных захоронений не только положением скелета, но и инвентарем (бронзовый кинжал, два сосуда и пр.). следует рассматривать как погребение родового вождя.

Таким образом, мы можем констатировать, что на балымско-карташихинском этапе, т. е. в третьей четверти II тысячелетия до н. э., у приказанских племен уже победили патриархальные отношения, хотя в известной степени сохранились