Мигель внимательно посмотрел на своих противников. В очередной раз после отбивания двух клинков, он увернулся от третьего и ударил по его боковой поверхности своим клинком, из-за чего тот оказался разбит – уже второй из семи. – Это разозлило обоих Бессмертных.

– Он не из робкого десятка, хихихихи, – ухмыльнулся Тягун, пытаясь скрыть свое негодование, и продолжил, смотря на Мигеля. – Но что ты скажешь на это? Дум!

Притяжение Мигеля потянуло не вниз, а в бок, из-за чего он, потеряв равновесие, полетел налево в стену с картиной, на которой изображен Кулинар в маске. Не сумев сгруппироваться, он сильно ударился левой половиной тела, из-за чего заболели соответствующие рука и бедро вместе с тазом. Вместе с этим на левой ноге вывихнул голеностопный сустав из-за плохого приземления.

– Аах! – чуть ли не вскрикнул Мигель. «Высота» падения была семь метров, это как упасть со второго этажа.

Вставая, он опирается на свой меч. Мир выглядит странно, когда видишь его боком. Мигель, снова потянувшись к пистолету, сделал два выстрела в того, кто изменил притяжение для него.  В магазине пистолета осталось четыре пули.

– Ой-ой-ой! – смеясь, сказал Тягун, расслабив влияние на Мигеля, из-за чего тот свалился на пол. Но пули снова застряли в воздухе. Странно, подумал Мигель, чего он так испугался, если все равно может остановить пули? Неужели…

Незамедлительно на него полетело два клинка. Он, так как все еще лежал, прокрутился по полу, чтобы увернуться от первой волны атак, следом встал на обе ноги. Внезапная боль охватила его левую ногу, он ведь вывихнул ее. Эти боли по всему телу уже замучили его: шишка на лбу, кровоточащая рана в правом боку, боль от удара на всем левом боку тела, вывих на ноге. Пока летающие клинки с разных сторон его настигали, он их парировал и подыскивал окно, чтобы сделать еще несколько выстрелов. Последние удары клинков он отбил, как битой, из-за чего они отлетели на два метра, а сам Мигель, прицелившись пистолетом, который он не засовывал после прошлых выстрелов, сделал еще три выстрела. Две пули должны были попасть по Телекинетику, а третья – по Тягуну. И вот, первые две остановились, а третья лишь замедлилась, но попала прямо в грудь смеющемуся Бессмертному. Она даже не пробила Тягуна, лишь коснулась ветхой одежды, но этого хватило, чтобы напугать его. Сделав последний выстрел по Бессмертному с мечами за спиной, он наконец понял противников. И эта пуля не остановилась, а лишь замедлилась, а мечи, летающие вокруг Мигеля, словно ослабли и чуть не упали.

– Да почему ты, – сказал недовольно Тягун, упав от страха после попадания замедленной пулей в грудь и посмотрев на своего напарника, но остановился на полуслове, следом он посмотрел на Мигеля, готовясь что-то сказать. А Мигель, тем временем, понял своих противников.

Вот как! Наконец-то, я понял! Тягун на самом деле не может двигать пулями, это за него делает другой. И у того Телекинетика, видимо, какой-то лимит на двигаемые предметы, вот почему мечи начинают вилять. И вот почему тогда он попал по мне, когда не должен был! Бессмертные значительно ослабли, поэтому, скорее всего, на меня не действует постоянное давление, как на Роберта и Даевина.

– Ах ты ж кусок кудрявого дерьма! – вскрикнул Тягун, не на шутку разозлившись на Мигеля, потому что тот заставил самого Бессмертного испугаться. – Ну не жить тебе после этого!! Дум! Дум! Дум!

Притяжение, которому на сей раз Мигель уже был не в силах противостоять, начало хаотично меняться, заставляя его от усиления падать вниз, затем поднимать в воздух. Так, Мигель поднимался в воздух и ударялся в пол несколько раз, получая несоизмеримое количество травм по всему телу. «Ах! Ух! Ай! Ых! Уф!» На весь зал слышались стоны Мигеля от каждого удара.

В конце Бессмертный с мечами за спиной поднял четыре пули и направил на Мигеля, который только посмотрел на него, стоя на коленях и оперевшись на свой меч. Из-за ран, шишек и кровоизлияний вокруг слезящихся глаз, Мигель даже не мог понять, что сейчас произойдет.

– Прощай, – спокойно, словно с уважением, произнес Телекинетик. – Стоит признаться, ты хорошо бился, но… исключений не бывает. Мы никого не оставляем в живых. – Затем он посмотрел на гвардейца перед собой: обезображенное лицо, вывихнутая нога, кровь, текущая с боковой поверхности живота и со лба.

Его словно на долю секунды окутала жалость, но дело надо довести до конца. Наконец, он решил добить его. Пули, витавшие перед ним, выстрелом полетели на Мигеля.

Немногим ранее в этом же месте, когда Даевин ударился головой об пол и отключился.

Что произошло? Лысый мужик сказал «дум», и меня впечатало головой в пол! Даевин оказался в какой-то тьме, не понимая, что происходит. Когда он осмотрелся, мир вокруг него построился буквально на глазах. Снова! Снова увидел он эти поля с пшеницей и другими растениями, расстилающиеся до горизонта, от которых веяло странным набором чувств: в этой пестрящей палитре были спокойствие и беспокойство, радость и печаль, стремление и страх. Даевин знал, что если есть это поле, будет и то странное здание… Обернувшись, он заметил эту Белую Башню, выглядящую, как маяк, и стоящую уже очень близко. Она была такой высокой, что Даевину, чтобы увидеть ее верхушку, пришлось высоко поднять голову. Сверху исходил свет, бьющий ему прямо в глаза. В отличие от маяка, с которым у Даевина возникла ассоциация, свет этой Башни не шел вокруг, а бил прямо в него, он светил ему. Даевин рефлекторно закрылся руками и прищурился, затем, протерев глаза, он снова посмотрел наверх. Мне кажется, или там наверху кто-то есть? Свет этот исходит от силуэта какого-то… Входа в башню не было, он мог лишь созерцать этот свет снизу.

– Что я должен сделать, когда жизнь моего друга в опасности? – послышался двойственный голос сверху. Он был таким знакомым, словно Даевин его уже слышал, и не раз. Дальность источника звука и двойственность самого голоса не давали ему понять, кто или что перед ним.

– Ты кто?! – крикнул он, смотря на этот силуэт.

– Я – это настоящий ты, я – воплощение твоей воли!

– Чего? Я сам с собой разговариваю?

– Я – это ты без всяких излишеств в виде жалости, любви, добродушия, страха, слабости и других твоих качеств. Твоя воплощенная воля! То, чем ты на самом деле являешься!

– И зачем мне приспичило со мной поговорить? Что это за место вообще? Я уже в какой раз сюда попадаю…

– Чертоги разума, тут я покоюсь. Чувствуешь же спокойствие?

– Да, есть такое. Но