– Это дурацкий план! – воскликнул Азриэль. – Скажи ему, Лис!

Он бросил на меня несчастный взгляд, а я смогла только беспомощно пожать плечами. В рейтах тоже строят планы из расчета, чтобы выжил хоть кто-то, и я уже начала к этому привыкать. Бездушно, но эффективно. Даже страшно, что меня это уже не возмущает.

– Не думаю, что у нее есть право голоса на это счет, – холодно произнес Ворон, и я обидчиво поджала губы. – Итак…

Страж принялся перечислять группы, и я с огромным неудовольствием узнала, что помимо Тимы, которого поставили главным, должна идти вместе с Элиассом и Кристиной. Я постаралась не скривиться. Охотник же не удосужился это сделать.

– Мы с Вермандом пойдем замыкающими, – закончил страж.

Конечно, обозначенный расклад мало кому понравился. Элиасс не хотел подчиняться «отбросу-изгнаннику», Том считал, что с ним обращаются как с ребенком, и хотел тоже кем-нибудь командовать, Азриэль и Рахель не нравилось, что их разделили, как, впрочем, и Саше с Тимой. Но наши возмущения погорели на корню, хотя свои, я, конечно же, даже не стала озвучивать.

– Надеюсь, вы все поняли, – произнес Ворон, – и мы обойдемся без всяких проблем.

– Конечно, – фыркнула Джоанн, – когда это у нас бывали проблемы?

Город утопал в темноте. В эту ночь небо заволокло тучами, и не было видно ни луны, ни звезд. Настоящее подспорье для тех, кто пытается сбежать, но не для тех, кто хочет разыскать безопасную тропу посреди огненной долины. По крайней мере, пока округу не озарит яркий пылающий столб.

Мы остановились за углом последнего дома, а за ним тянулось черное широкое поле. Запах гари здесь звучал сильнее, но не так резко, как я ожидала. Мы посмотрели на горизонт: черная земля почти сливалась с ночью, но, когда яркие всполохи озаряли ее поверхность, она казалась живой. Земля пузырилась, плюясь искрами, бурлила, двигалась. В некоторых местах она напоминала кожу больного, когда из ее нарывов, словно гной, выплескивалось жидкое тягучее пламя. В других – она внезапно вспыхивала как костер, а потом резко гасла, а еще дальше – с хлопком освобождала горячие струи огня.

«Не лучше, чем в Пустоши, не лучше, чем в Пустоши» – крутилось у меня в голове. Меня бросило в жар, но я не знала, виновата ли в этом сама долина, или же мне просто страшно.

– Не самое лучшее место для прогулок, – тихо пробормотала Джоанн. Она все еще стояла рядом со мной, и я видела, как в ее глазах отражается блеск пламени.

– Однажды нам пришлось убегать от огня, – зачем-то сказала я, и в голове пронесся ворох воспоминаний.

– И как вы спаслись? – поинтересовалась девочка.

– Он помог, – коротко ответила я.

– Ну да, – понимающе протянула Джоанн, – только вот тут Его нет.

Мы переглянулись, и я подтолкнула девочку к ее группе. Она недовольно сморщилась, но возражать не стала. «Даже не знаю, – подумала я, – хорошо ли, что Он сейчас далеко, или нет».

У дома мелькнула тень. Я даже не успела коснуться своего пистолета, как перед нами выросла низенькая фигура проводника. Ворон вышел вперед, чтобы отдать мужчине часть вознаграждения. Все, кроме пистолета.

– Его получишь, когда мы дойдем до безопасного места.

Мужчина скривился и пролепетал:

– Нетъ безъопаснъости тъогда мнэ. Пьистъолъет тут. Иначъе ньикакъой дъоръогьи.

Спорить было бессмысленно, и Ворон с явной неохотой отдал проводнику оружие.

– Идитэ за мнъой. Стръаж здэсь неэт, но она мъогут скор появьитца. Стъупайтэ слэд в слэд, инъаче пуф! – он выразительно изобразил последствия этого «пуф» и, накинув на голову капюшон, юркнул в темный переулок. Мы быстро последовали за ним.

Мы свернули налево, прошмыгнули через несколько узких улочек среди домов и только потом вышли на открытую местность, опасливо озираясь по сторонам. Бурлящая долина была теперь в нескольких шагах от нас. Мужчина еще раз огляделся, потом громко втянул носом воздух, чуть наклонился вперед, вероятно, высматривая тропу, и, наконец, шагнул на черную землю. На секунду он замер:

– Надъюсъ, – зашептал он, обернувшись, – вы въялъи, что я скъазатэ?

Мы дружно закивали, как отряд послушных детишек, и показали ему бутылки с водой. На мгновение я ощутила себя словно на экскурсии со своим школьным классом, но это чувство испарилось сразу же, как только по правую от нас сторону из земли прорвался жидкий огонь. Мужчина тут же плеснул на него водой, раздалось громкое шипение, и в воздух поднялся густой и едкий дым. От этого запаха мы все скривились, не удержался даже проводник.

– Слэд в слэд, – повторил он и не спеша двинулся вперед.

Друг за другом своими группками мы последовали за ним. Земля была мягкой, рыхлой, нога погружалась в нее по щиколотку, и кожу окутывало ее тепло. На этом участке пути она не бурлила, не двигалась, лишь по обеим сторонам от нас то и дело что-то загоралось или выплескивалось густым сиропом. По примеру проводника мы плескали водой на самые близкие к нам места возгорания, и нас окутывал этот вонючий и плотный дым. Воздух постепенно накалялся от жара, и долина превращалась в одну огромную парилку. Дышать становилось тяжелее, моя спина мокла, по лицу катились крупные капли пота, оставляя соленый привкус на губах, слезились глаза, мешая следить за дорогой, горло сохло, и я с жалостью смотрела, как содержимое наших бутылок улетает куда-то прочь.

– Сколько мы будем идти? – раздался у меня над ухом недовольный голос Элиасса. – Мы задохнемся быстрее, чем дойдем до конца. Если он вообще здесь есть!

Я предпочла ничего не отвечать и предоставила Кристине возможность самостоятельно разобраться с претензиями своего мужа. Но девушка тоже промолчала.

Время шло, и мы шли тоже. В темноте и дыму было невозможно разглядеть ни начала, ни конца долины. Я даже не видела нашего проводника и первые группы. Их силуэты утонули в тумане, и мы ориентировались только по спине последнего идущего – кажется, это был Том. Я не понимала, как проводник разбирал дорогу, и надеялась, что впереди горизонт был чище. Как бы нам это ни нравилось, сейчас наши жизни зависели от этого человека. Я чувствовала себя неуютно. Мы брели как слепые, не понимая, куда идем и как много вокруг опасностей. В расползающемся дыму даже мерцание огня блекло, и нам все сложнее было вовремя замечать его близость.

Мы прошли еще около получаса, и где-то впереди раздался