— Джейс? — Я спросила Налани. Какое отношение дворецкий имел к этой девушке?

— Он ее дядя. — Она толкнула Аналиссу локтем. — С этой маленькой пятнадцатилетней соплячкой…

— Мне шестнадцать.

— …разбирается он сам. Большую часть времени.

— Понятно. — Я взглянула на девушку-вампира, когда Налани начала проигрывать фильм. Если она жила со своим дядей, то, вероятно, была сиротой, как и я. Как и многие из нас здесь. Но шестнадцать? Черт, как же она была молода, чтобы вести такой образ жизни.

Сосредоточившись на фильме, я доела пиццу и выпила пару кружек пива. Мы все смеялись над забавными моментами и бросали попкорн в экран, когда герой вел себя как мудак. К концу мы все свернулись калачиком в наших индивидуальных одеяльных коконах, за исключением Аналиссы, которая закинула ноги на колени Налани, а спину положила на плечо Айи.

Они казались довольными — нормальными. Девчонки тусовались и наслаждались простым весельем. Я скучала по этому чувству. Я едва могла вспомнить, когда в последний раз испытывала его. Может быть, в колледже? Мы с Клэр тусовались вот так вместе. Мы с Орионом тоже проводили время по вечерам, но это было по-другому. Младшие братья — это не то же самое, что подруги.

Ностальгические воспоминания внезапно сменились грустью и потерей. Затем пришел гнев. «5-й Круг» забрал это у меня давным-давно. Они забрали Клэр, Ориона и мой шанс на нормальное будущее. Я оглянулась и увидела, что Айя смотрит на меня, ее нос подергивается.

— Мы все испытываем этот гнев по той или иной причине, — сказала она. Я поверила ей. Никто не становился частью преступного синдиката, потому что хотел стать гангстером, когда вырастет. Это не было детской мечтой.

Заинтересовавшись, я спросила: — И какова же твоя причина?

Она пренебрежительно махнула рукой, но все равно ответила на вопрос. — Альфа моей стаи думал, что сможет использовать меня и бросить ради следующей сучки. Я уточнила его предположение.

— Тебя выгнали?

Она невесело рассмеялась. — Можно и так сказать. Я убедилась, что он никогда больше не будет охотиться на девочек-оборотней. После этого я сбежала. Я была волком-одиночкой, не слишком преуспевающей, когда Лукас нашел меня. Я имею в виду лорда Айвза. — Она растягивая слова произнесла его фамилию.

Что-то внутри меня сжалось. Она запала на Лукаса? Ревность вспыхнула у меня внутри. Низкое, смертельное рычание разорвало воздух, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что звук исходит от меня. Я оборвала его.

Айя изучала меня, но ничего не сказала. Молчание затянулось. Воздух стал тяжелым и неловким.

— Мой отец придурок. — Аналисса сняла напряжение. Мое внимание переключилось на нее. — Этот ублюдок пытался продать меня. Ты можешь в это поверить? Джейс узнал и забрал меня.

— Это… ужасно, — сказала я. Что за отец мог так поступить?

Она пожала плечами. — Теперь я в безопасности, живу со всеми этими психами. — Она нахмурилась. — Ну, пока в безопасности. Я действительно хотела бы, чтобы мне не нужно было идти в академию через два года. Но неважно. — Аналисса подтолкнула Налани локтем. — Давай послушаем твою историю, хитрая леди.

— У меня нет трагического прошлого. — Она допила пиво. — Мои родители были ворами, и я занялась семейным бизнесом. У меня отличная репутация, достаточная для того, чтобы боссы завербовали меня. Я поняла, что в численности есть безопасность, и решила остаться. Кроме того, я люблю всех этих сумасшедших ублюдков. Они — семья.

Настала моя очередь. — Вы, наверное, все уже знаете мою историю.

— Да, — сказала Аналисса, и Налани кивнула.

Айя села прямее. — Мы знаем. — Она поджала губы. — Просто знай, что на твоих плечах лежит многое. Некоторые из нас потеряли друзей во время той битвы с «Затмением» и «5-м Кругом». Ты привела их сюда. Мы этого не забудем. Но если ты разрушишь это гребаное проклятие, тогда, может быть, мы это простим.

Я с трудом сглотнула. Верно. На моих руках еще больше крови. Жизни, которые были отняты из-за того, что я была здесь и под защитой лордов. Часть меня хотела изнывать от жалости к себе и вины. Более сильная часть хотела поквитаться. Я так чертовски устала нести ответственность за действия этих злобных ублюдков.

Все, что они сделали, за что я чувствовала себя виноватой, должно было вернуться к ним. Месть. Я собиралась принести им гребаную расплату.

18

КЕЙД

Eмма вошла в спортзал в облегающих шортах и спортивном лифчике. Я окинул беглым взглядом ее изгибы, прежде чем сосредоточиться на исходящей от нее нервной энергии. Она не боялась, не в обычном смысле. Было ли это из-за ее обнаженной кожи? Я знал, что ей не нравились ее шрамы, и эта огромная буква V у нее на спине выделялась, как татуировка. Поврежденная ткань была на несколько тонов бледнее ее кожи, почти белой.

Что ж, сегодня она сама любовалась мной в одних шортах, мои покрытые шрамами грудь и спина были у всех на виду. Когда она посмотрела в мою сторону, ее губы дрогнули и сжались. Меня это выражение раздражало.

— Ты опоздала! — Рявкнул я. На самом деле это было не так, но это была единственная критика, которую я смог найти.

Она вздохнула, ее взгляд встретился с моим. — Мы можем заключить перемирие? Давай будем честны. Я знаю, что ты вызвался тренировать меня, чтобы наслаждаться каждой минутой надирания моей задницы.

Это то, что она думает? Черт возьми, с чего бы ей думать иначе? Я, конечно, никогда не давал ей повода заподозрить, что мог бы добровольно провести с ней немного времени — по-своему и на своих условиях.

Признаюсь, когда мы подумали, что она умерла, я был потрясен почти так же сильно, как когда она снова появилась на нашем пороге, разбитая и истекающая кровью. Той ночью она осознала мое присутствие и позвала меня по имени — не Лукаса или Зейна, нет, меня. В тот момент, когда она прижималась ко мне, пока я нес ее на руках, меня было для нее достаточно.

Что-то во мне изменилось той ночью. С тех пор это натянутое, раздражающее чувство собственничества не ослабляло своей хватки. Маленькая ведьма проводила слишком много времени наедине с Сэмюэлем, и ни Зейн, ни Лукас, казалось, не замечали этого. Если он когда-нибудь хотя бы прикоснется к ней, я оторву ему гребаные руки.

Мои губы растянулись в гримасе. Я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

— Я приму это как отказ, — сказала она. —