Шрифт:
Закладка:
Бор-Каррах был определенно очень хитер. Прекрасно понимая, что его действия по объединению всех кланов и отказе от ортодоксальных привычек многими воспринимаются как мерзость, противная воле Темного Бога, внешне ревностно соблюдал ритуалы, которые не мешали исполнению его планов. Таким образом, укрепляя свой авторитет как первосвященника, он продолжал гнуть свою линию, уничтожая всех несогласных.
И Дзех-Махан ничего не мог с этим поделать.
Ведь теперь он был харрим, хоть и признанный с сильным чар, но по сути не имеющим никакой реальной силы. И когда клан тон ва «Спарта» прилетел требовать свою чрезмерную добычу, он даже обрадовался, что найдет свой конец в бою с самым свирепым ганрархом двуглазых в Двойной Звезде, знаменитым Марх-Раа. Но вместе с тем это и печалило его — неизбежно принимая поединок чести, Дзех-Махан, получается, все равно служил для укрепления власти Бор-Карраха. Ведь этот гурхор чаргир как раз и послужит дополнительным доказательством его притворного следования священным ритуалам и избранности самим Дхумом.
Какие чувства испытывал сам Марх-Раа, Дзех-Махан мог только догадываться. Он вообще слабо понимал людей, как и большинство остальных гурхоров. Он знал, что у них есть свои кланы, но эти кланы не были связаны общими семейными узами, и Дзех-Махан с трудом мог представить, как так жить и сражаться среди не-родственников. Тогда как гурхоры обладали сильной привязанностью внутри свих социумов-ташхаармов и только это инстинктивное чувство родства сдерживало их межвидовую жестокость внутри клана. Если бы собрать отряд гурхоров из разных кланов вместе — такое соединение добором бы не кончилось, очень быстро они бы просто поубивали друг друга, выясняя, у кого чар сильнее.
Многого Дзех-Махан не понимал, и не считая странного способа их размножения — его больше смущала даже не двойственность их племени, а то, что они плодятся не по 100 мальков за раз, а в основном по 1–2 мелких существа, как так они вообще выжили как вид? — вообще все их социальное устройство было для него загадкой. У тон ва не было четкого деления на хаш и рал, и только примерно можно было определить, кто из них дархар, кто ганрарх, а кто саггаш. Впрочем, с саггаш у них было просто — у тон ва такие особи носили металлическую полосу на шее, назывались словом «раб», и с ними поступали подобно традициям самих гурхоров, это Дзех-Махан воспринимал нормально. Но дальше было сложнее.
Каждый клан тон ва был огромен, и состоял из множества их металлических ташхаармов, которыми мог управлять даже обычный дархар, не только ганрарх, и при этом не нужно было пить священный напиток, чтобы получить такую возможность. Но свой священный напиток у них все же был — ганрархи людей употребляли его, обретая великий чар, по-другому, чем было привычно гурхорам, но все же. С другой стороны, эти ганрархи тон ва существовали как-то сами по себе, как будто в своем отдельном клане, и им подчинялись некоторые другие кланы… а некоторые не подчинялись. Дзех-Махан не мог понять этой странной закономерности их иерархии, у этих других кланов, которые были сами по себе, как будто были свои ганрархи, главенствующие над дархарами, но при этом ничем не отличающиеся от них. Все это совершенно не стыковалось в привычных понятиях Дзех-Махана и он просто предпочитал об этом сильно не думать, пористо приняв такое устройство племени людей как факт. Ведь согласно воле Пожирателя, они существовали, и он даже не лишил их своей воли, как харгонов — а значит, они были угодны Темному богу, и так должно быть, кам сар.
Но тогда, сойдясь в гурхор чаргир с Марх-Раа, Дзех-Махан понял для себя нечто совершенно новое.
Бой был славным, Марх-Раа показал свой великий чар — правду говорили про него, он был невероятно силен и искусен в сражении. Но Дзех-Махан оказался сильнее. И гурхор чаргир уже должен был окончиться так, как предписывали традиции… Но в его конце, когда Дзех-Махан уже готовился добить своего противника, оказавшись вплотную к наблюдавшим поединок чести ганрархам — Бор-Карраху и Кхэпу — он услышал слова, поразившие его до глубины души.
Слова, что сказал ганрарх клана «Спарты» — что он убьет Бор-Карраха, если погибнет его харрим. Случайно услышанное Дзех-Маханом настолько противоречило всему, что понимал о мире Дзех-Махан, что он сперва даже не осознал смысла произнесенного. И только когда ошалевший от возмущения Бор-Каррах ответил Кхэпу, что заберет его нечестивую жизнь вместо харрима, до Дзех-Махана дошло то, во что он не сразу поверил.
ОТДАТЬ СЕБЯ.
Отдать себя за харрима?! Это как?! Почему?! Зачем?!
Как будто «кровохлеб» полоснул по его сознанию, вскрывая брюхо новой истине.
Дзех-Махан остановился, а Марх-Раа, воспользовавшись паузой сумел нанести ему удар — чтож, Быстрая Ярость даже умирая, был смертельно опасен. У него был поистине великий чар!
Но Дзех-Махан не почувствовал раны, полностью захваченный неожиданным пониманием происходящего, взорвавшемся в его голове.
Вот оно! Вот истинная воля Пожирателя!
Это было схоже с тем, как малек прорывает оболочку икринки и входит в новый мир, становясь не просто зародышем, а полноценным организмом готовым, расти, жрать и становиться сильнее.
ОТДАТЬ СЕБЯ.
Слова Кхэпа и Бор-Карраха с шумом крови, от ставшим оглушительным биения двойного гурхорского сердца Дзех-Махана, пульсировали в его голове. Темный Бог действительно не зря привел их в миры тон ва, воззвав через своего избранного Арх Дарха! Это был великий день и это был переломный момент! Их племя должно действительно идти по другому пути, чем шло раньше — но не как говорил Бор-Каррах!
Этот самозваный ганрарх ганрархов только возвышал себя, он лепил большой клан из многих кланов, но сути это не меняло. Это неизбежно привело бы к мерзости, в которой он обвинял Шшамха, но по сути сам склонял к ней гурхоров. Ведь он не видел, какая воля Темного Бога скрыта в племени тон ва, он собирался только перенять их методы устройства кланов и научиться использовать их корабли и оружие — подобно тому, как когда-то гурхоры научились использовать резирагхи и харгонский нарг. Но это было лишь икрой, а сейчас необходимо было прорвать
