Сделать это было не просто — центральный вход был заблокирован покореженным металлом от обрушенных перекрытий, пришлось искать обходной путь, который проделали атакующие штурмовики уже потом, во второй волне. Войдя внутрь, Кэп и «Фениксы» застали картину всеобщего разрушения. Энергореакторы были обесточены и в большинстве своем повреждены, слабо светясь во тьме остывающими голубоватыми стержнями. Кругом были куски покореженного температурой и взрывами металла, переборки посносило волной от гидроудара, везде валялись трупы.

— Дети… — сказала Суон, увидев их первой, и тут же замолчала, не зная, что сказать.

Маленькие мутанты сидели вокруг останков тела, судя по обрывкам скафандра, это был «спартанец» — Кэп и Суон сразу догадались, кто это был. Словно в каком-то ритуале, покачиваясь и издавая монотонные звуки, дети плакали и… ели его. Царь Кэп подошел к их группе, Ириска тут же подняла на него свое детское лицо с окровавленным ртом, в ее глазах стояли слезы.

— Позыратель забрал сталсего блатика в мир Вечной Охоты! — пропищала она скорбно, и одновременно с этим с гордостью, — Мы взяли его чар, тепель мы будем слазаться вместо него! Гурх чаргих, Дхум раах рраллаг!

Кэп долго посмотрел на нее, потом на остальных детей, потом на разорванные останки Адафоса.

«Да, все верно. Так и должно быть,» — горько подумал он, — «Они рождены быть оружием, воспитаны своим Творцом в дархарских традициях гуков, а затем восприняли жизнь в постоянной войне среди «спартанцев»… В их головах тоже теперь только война».

Маленькие мутанты были невинны и жестоки в своих действиях, и даже скорее всего не осознавали свою жестокость, делая так, как не могли не сделать. Имея особенность очень глубоко привязываться к тем, кого они считали своим кланом, сейчас они испытывали сильнейшее горе, но не могли поступить иначе. Все правильно.

«В каком же ебаном мире мы живем, что то, что я вижу — кажется мне нормальным?» — подумал он, а в вслух произнес, спокойно и четко, никак не выдав своих эмоций, — Секутор Суон! Найди выживших, доставь в медотсек! Детей отведешь на «Прометей».

— Ясно, царь, — ответила Суон твердо, по ее голосу тоже нельзя было определить, что она думает, — Ириска… Идем со мной.

— А я пойду поговорю с Оги, очень хочу его повидать прямо сейчас, — сурово сказал Кэп, повернувшись к своим воинам, — Ты и ты, за мной. Составим компанию «боссу».

Взяв двоих «спартанцев», царь «Спарты» направился к центральным отсекам, где находилось ядро ИИ «Розы».

— Ну Оги, ну и мразота! — негодовал Гизмо, эмоционально возмущаясь по общему каналу комлинка, — Обещал поддержать нас в бою… Хуй там, два раза. Бластер на воротник скафандра! Сдулся с первых пиздюлин, как последняя сучара зажался и смылся. Бросил братанов! Пидор гнойный!..

Кэп понимал, что Гизмо так горячился не только из-за предательства Оги — в конце концов, что можно было бы еще ожидать от пиратов — больше всего секутора «Тритонов» задела смерть Спэйса, казалось бы на ровном месте. Полностью нейтрализовав крейсер элит, они потеряли командира и половину фаланги. С этим чувством вины и с тем сжигающим изнутри ощущением, что ты вот жив, а твои товарищи нет — Кэп был прекрасно знаком, поэтому не останавливал Гизмо, давая ему выговориться.

— Слушай, Гизмо, я вот что подумал… А ведь эта вся затея с «судейским» абордажом выглядит определенно суицидальной, — через некоторое увел в сторону тему Кэп, — Ну то есть, это конечно пиздецки жестко, бросить штурмовиков одновременно с огнем. Но не считая всех сопутствующих рисков для своих же, нахрена они пошли за «Сиренами» в реакторную? Если бы они намеревались брать крепость, логичнее было бы идти на захват ядра ИИ. А потом уже отрубать с помощью него очаги пожара, пока не потеряно все в «адском пламени». А на кой грызячий хрен им нужны были энергореакторы? Ну взяли бы они их, ладно. Дальше что? Отрубить подачу энергии — а как тогда справляться с огнем? Так бы и погорели вместе со всей «Розой», даже если бы смогли ее захватить.

— Бля… Точняк, я чот не подумал про это со всем этим дерьмом, — прекратив ругань, протянул Гизмо, — Че думаешь, дело было не просто в захвате? Они… хотели умереть?

— Хрен поймешь теперь, но кажется — да, — ответил Кэп, — Как будто они собирались дать такой последний бой, чтобы все офигели. Им не нужна была крепость, им нужна была сама битва. Чтоб до предела, до мяса, до кости. Самим сдохнуть, и крепость свою сжечь. Ты понимаешь?

— Походу да… Кажется, они тоже понимали, что их подставили, но все равно пошли до конца. Въебали форсаж по полной — и в битву! — грубо, но почтительно сказал Гизмо, — Последний бой — и пошло все нахуй! Уважаю.

За этим разговором Кэп и двое воинов из его фаланги к центральным отсекам, и остановились перед импровизированными баррикадами, нагроможденными в подводящим к ним коридорам. Пираты и утильмены собрались там, уже поняв, что бой кончился и «спартанцы» идут сюда. Кэп усмехнулся про себя — выглядело почти так, как будто пираты теперь готовы драться уже с ними.

Из-за баррикад с напряженно застывшими лицами на них смотрели бандиты, вперед вышел сам Оги, не сразу, словно нехотя и вместе с тем вальяжно — но все же вышел. Опустив оружие, он подошел к Кэпу расслабленной походкой, слегка набычась и в общем имел довольно независимый вид, если бы не почти незаметное подрагивание его ладони, лежащей на кобуре бластера. Кэп окинул его взглядом сверху вниз и обратно, потом посмотрел за его плечо, внутрь центральных отсеков. Там было тесно. Кроме бойцов-пиратов и утильменов на входных баррикадах, внутри столпились гражданские, которым не посчастливилось оказаться в крепости во время боя — среди них царь заметил даже каких-то женщин и детей.

— Ну че, победа, да бля? — первым начал Оги, сделав неопределенный жест рукой, — Захуярили вражин, теперь все снова ваше?

Он говорил нагло, даже пожалуй, излишне нагло. Это и выдавало его с головой. Расклад он отлично понимал — решив во время боя, что «Спарта» не выдержит, он решил сделать ставку на ее противников, но сейчас, когда понял, что ошибся, уже не мог сдать назад перед своими бойцами. Показать слабость в