– Да, – согласился тот. – Удобно, не правда ли?

Отец Маркон бросил сердитый взгляд на приближающегося Шехналла.

– Если он нарушил клятву, мой король, его покарает Господь.

Раньше я не слышала смеха менее веселого, чем тот, что издал король Бриан.

– Улыбайтесь, отец Маркон. Сейчас он наш друг и союзник. Не дайте ему причины думать иначе. По крайней мере, пока мы не узнаем наверняка, что он нас предал.

Священник кивнул, а король все не сводил пристального взгляда с митского войска. Он приветственно поднял руку и улыбнулся.

Как он мог?

Как он мог улыбаться человеку, которого подозревал в пособничестве дублинскому королю? Как мог улыбаться, когда долина наполнилась мертвецами, утраченными грезами и остановившимися сердцами?

Дублин, 999 год

Гормлат

Еще до возвращения воинов я знала, что сражение обернулось неудачей. Готова была поклясться, что посреди ночи я услышала, как наши рога трубят отступление. Жена Гиллы уверяла, что мне показалось. «Это все дождь, снег и ветер, – утверждала она. – Битва слишком далеко, чтобы услышать ее в городе».

Ее слова не помогли унять мои страхи. Глубоко внутри я уже знала, что наше войско разбито.

Через день после торжественных проводов Ситрик и его воины вновь вошли в город через дублинские ворота. Из девяти сотен, отправившихся в Гленмаму, вернулось всего четыре. Фальк передал лошадь на попечение конюха и похромал к своим детям. Заляпанный кровью Гилла соскользнул со скакуна, не заботясь о том, примет ли кто его поводья, и упал в объятия жены.

– Харальд мертв, – сказал Ситрик, слезая с лошади. – Мурха мак Бриан убил его за считаные моменты до нашего отступления.

Он швырнул на землю поврежденный щит, и тот рассыпался на куски. Левую руку и бороду сына запятнала кровь, но он гордо стоял, выпрямившись в полный рост.

Я заключила его в объятия:

– Хвала богам, что ты не пострадал.

Я почувствовала, как его тело напряглось. Он молча смотрел на море, погрузившись в скорбные мысли.

Липкие призрачные пальцы скорби терзали и меня. Мы проиграли. Харальда больше нет.

Я не ожидала, что утрата приемного сына так удручит меня. Харальд был слишком туп, чтобы меня забавлять, и слишком уродлив, чтобы вызывать восхищение, но в бою он не знал себе равных. Воинские навыки этого отпрыска Амлафа Рыжего признавали все. Его смерть будут оплакивать многие люди, но я сильнее прочих чувствовала утрату. Только Харальду я могла доверить охранять Ситрика, зная, что он не станет покушаться на дублинский трон.

С противоположного конца площади послышались громогласные рыдания, и я мгновенно догадалась чьи. По румяному лицу Фригги струились слезы, а ее дети – пять дочерей и сын – обнимали мать со всех сторон. Все семеро молчали и жались друг к другу, точно облепившие камень моллюски.

– Харальд сражался достойно?

– Еще как, – кивнул Ситрик. – Вот что хуже всего. Никогда еще не видывал такого воина, как этот Мурха. Он сражался двумя длинными мечами, без щита, и сразил не менее пятидесяти наших бойцов. С ним никто не мог тягаться. Даже Харальд.

Поцеловав руку сына, я произнесла единственные слова, которые могли его утешить:

– Значит, Харальд уже пирует в Вальхалле с отцом и Рагналлом.

Отстранившись, Ситрик стащил кольчужную рубашку.

– Многие наши воины теперь в Вальхалле, – произнес он, повысив голос. – Король Бриан ожидал нападения. Вот почему Гленмама обагрена не манстерской кровью, а нашей.

Фальк подошел ближе, едва волоча ноги. С обеих сторон его поддерживали Фрейя и Арни.

– Ты! – Я щелкнула пальцами, взглянув на стоящего позади раба. – Приведи лекаря. Скажи ему, чтобы явился немедленно!

– Не волнуйся, Гормлат, – ответил Фальк с мужественной улыбкой. – У меня лишь пара царапин на ноге.

Он уселся на пень, и дети помогли ему снять тяжелую кольчугу и кожаный нагрудник.

Пока Ситрик молча кипел от гнева, я смотрела на воинов, вернувшихся с ним. Увидев немало знакомых лиц, я недосчиталась многих других… В том числе моего брата. Я дернула сына за рукав.

– Ты видел Малморду после того как дал сигнал к отступлению?

Он покачал головой:

– А ты, Фальк?

– Я и вовсе не видел его на поле боя, – ответил тот. – Но это не значит, что он пал.

Покосившись на Ситрика, он принялся неловко распутывать кожаные ремешки. Поняв, что означает повисшее молчание, я нахмурилась:

– Значит, Малморда не участвовал в сражении?

– Его воины сражались, – пожал плечами Ситрик. – В последний раз я видел его, когда он ждал на холме со своей дружиной.

Услышав ответ Ситрика, Гилла зарычал и побрел к нам.

– Ублюдок Шехналл предал нас, – заявил он, в который раз откашлявшись кровью. – Бриан ждал нападения в Гленмаме. У нас не было ни единого шанса.

Я заставила себя на время забыть о пропавшем брате.

– Обсуждать это сейчас бессмысленно. Вы должны немедленно покинуть Дублин. Позвольте мне договориться с королями за вас.

Гилла сплюнул на землю густой комок крови.

– Нет. Это сделает мужчина. – Он повернулся к Ситрику. – Если пожелаешь, я останусь здесь. Шехналл – мой дядя. Он скорее убьет любого из вас, чем меня.

Я схватила короткий меч Ситрика и приставила его к горлу Гиллы.

– А может, вы с Шехналлом сговорились? Сам напомнил, что ты сын его единоутробного брата. Интересно, кого Шехналл сделает королем, избавившись от Ситрика?

– Я чуть не погиб, – огрызнулся Гилла и прижал руку к ране в боку, из-за которой его туника насквозь пропиталась кровью.

– «Чуть». Удобное слово. – Я прижала клинок к его подбородку – к тому же месту, куда много лет назад всадила нож в его отца.

Гилла побледнел, и я толкнула его навстречу Ситрику прежде, чем он успел сильнее заляпать мое платье кровью.

– Возьми с собой эту жалкую двуличную пиявку и всех воинов, которым доверяешь. Я постараюсь убедить Бриана не отбирать у тебя корону. Теперь он – король Леа Мога, и решать твою судьбу предстоит ему, а не Шехналлу.

Ситрик стиснул зубы:

– Я не брошу свой народ. Он сожжет рынок, сожжет их дома, сожжет…

– Но не сожжет их самих. – Я взглянула на женщин и детей, которые уныло глядели на ворота и до последнего надеялись, что их родные и близкие вернутся домой. Ни один король-христианин не осмелится перебить столь жалких беспомощных существ. – Их Бриан пощадит, а вот если доберется до тебя, пока его кровь кипит, ты еще до восхода отправишься в Вальхаллу к Харальду.

Сын потянулся к окровавленному мечу.

– Нет! – настойчиво шепнула я. – Твое