– А какое Манстеру дело до того, что происходит в Ленстере? – просипел брат. – Не будь ты трусом, сразу двинулся бы ко мне, а не напал на город моего племянника.

– Придержи язык, – рявкнул Мурха. – Хотя кому рассуждать о трусости, как не человеку, который прятался на тисовом дереве, пока его воины сражались и погибали.

Малморда указал на кровавое пятно, украсившее бедро Мурхи.

– А вот и вся твоя хваленая неуязвимость, Мурха мак Бриан.

– Просто царапина, – фыркнул Мурха. – Шестилетний сын наносил мне раны потяжелее.

Я шагнула вперед прежде, чем Малморда окончательно опозорился. Даже двухлетка пролил бы больше крови Мурхи, чем мой брат, – хвастаться тут явно нечем.

– Может, нам стоит поговорить позже. За городскими воротами полно мертвецов и раненых. Им нужно помочь или проводить в последний путь.

– Верные слова. – Бриан склонил голову. – Но сперва я должен кое с чем разобраться.

Он повернулся к своему войску: ни дать ни взять, стадо дикарей, но чего еще ждать от манстерского сброда? Богатство превратило их короля в приличного человека, но ничуть не изменило подданных. Их физиономии скрывались за длинными спутанными волосами и неопрятными бородами. Совсем скоро они наверняка примутся заливать глотки сицилийским вином прямо в королевских чертогах. Еще чего! С этой своры хватит и той козьей мочи, которую монахи величают элем. У меня сжималось сердце при мысли, что еще приберут к рукам эти варвары: наши украшения, кубки, меха, фибулы с гагатами… Разве же дикари способны оценить такую роскошь по достоинству?

– Воины Манстера и Мита! Дублин мой! – вскричал король Бриан. Манстерцы встретили его обращение ликующими возгласами, и король благосклонно улыбнулся в ответ на эту чрезмерную лесть. – Сегодня мы заночуем в городе. Ешьте, спите и отдыхайте. Жители Дублина, вам ничто не угрожает, но любой, кто нарушит мир, распрощается с жизнью.

Объявив это, он направился к чертогам. Некоторые воины последовали за ним, а остальные принялись грабить наши жилища.

Мурха не пошел с отцом и не заинтересовался добычей. Вместо этого он пристально посмотрел на меня.

– Где Доннаха? Он еще жив?

– Да, – улыбнулась я. – Если желаешь, я приведу его.

– Сделай милость.

Напоследок одарив моего брата полным отвращения взглядом, Мурха последовал за отцом. Как только он ушел, я протянула Малморде руку и помогла ему встать на ноги, а затем повела хромающего брата к моему старому дому на площади. С прибытием короля Бриана нам уже были не рады в дублинских чертогах. Лучше уж скрыться подальше от любопытных глаз.

– Почему ты не сражался? – прошипела я на ухо брату.

Малморда ухмыльнулся, и его запятнанные кровью зубы блеснули на зимнем солнце.

– Я кое-что подарил Мурхе, поцарапав его ногу. – Он вынул из потайного кармана в рукаве стеклянный флакончик.

– Яд?

Брат кивнул:

– Он умрет еще до восхода.

Наши лекари обработали раны Малморды, и мы с братом направились в королевские чертоги. Мокрый снег уступил место метели, и теперь Дублин покоился под белым саваном, который скрыл грязь и кровь, запятнавшую город утром.

Король Бриан восседал на троне – троне Ситрика, – а молодая женщина с обгоревшим лицом и изуродованным плечом занималась порезами на его руке. При виде нее у меня скрутило внутренности, хотя обычно меня не смущали шрамы и раны. Возможно, сложно было принять такое во внешности женщины? Я гадала, как короля не воротит от прикосновений такого чудовища.

Пока она обрабатывала раны, Мурха и другой сын Бриана, Тейг, уселись рядом с отцом. Еще один незнакомец – судя по одеждам, христианский епископ – занял место слева от короля. Бриан перевел взгляд на нас с братом, лишь когда эта уродина закончила перевязывать его руку.

Я помогла Малморде дохромать до стульев, стоящих напротив трона. Поплотнее закутав плечи в шерстяной плащ, я решила уступить первое слово им.

– Фоула, помоги, пожалуйста, нашим гостям, – сказал король Бриан.

Женщина с обезображенным лицом направилась к нам. Чем ближе она подходила, тем отчетливее я ощущала ком желчи в горле. Мало было шрамов на лице, так еще и волосы на левой стороне скальпа оказались седыми и редкими. Когда она протянула ко мне руки, я увидела, что и левая конечность усеяна уродливыми рубцами.

– Не прикасайся ко мне! – рявкнула я. – И брата моего не трогай.

Она молча отстранилась и вышла из чертогов.

– Итак, где же Доннаха? – обратился ко мне Мурха со стальными нотками в голосе. – Ты обещала его привести.

– Чтобы дублинцы, да нарушили обещание? – процедил Тейг сквозь зубы. – Быть того не может.

Сохраняя бесстрастный вид, я кивнула рабыне, ждущей у дальней стены.

– Приведи нашего гостя. Король Бриан желает на него взглянуть.

Та кивнула и выскользнула из дверей.

Я изучала стены тронного зала, отвлекаясь лишь на то, чтобы уложить на груди свои длинные кудри. Манстерцы кипели от ярости, поэтому дразнить их оказалось особенно приятно. Интересно, кто же начнет пялиться первым? Мурха? Тейг? Епископ? Или сам старик? Ага, епископ не разочаровал. Отец Маркон тут же отвернулся и что-то прошептал на ухо королю, но я-то видела, куда он смотрел мгновением раньше.

Наконец рабыня вернулась, рядом с ней охромевшим оленем брел Доннаха, бессвязно бормоча себе под нос и шарахаясь от невидимых кошмаров вечной темноты.

Бриан и Мурха вскочили.

– Доннаха? – Мурха подбежал к бывшему королю Ленстера. Теперь его выколотые глазницы увидели все присутствующие.

– Что вы с ним сделали? – рявкнул король Бриан.

– Мы сразились в честной схватке, – пожал плечами Малморда.

– Ничего подобного, – огрызнулся Доннаха и закашлялся с такой силой, что его скрючило от боли. – Меня выследили твои разведчики, но ты не смог одолеть меня в бою. Поэтому ты привез меня сюда, заковал в цепи и выколол мне глаза.

– Я сделал то, что должно, – кивнул Малморда. – Теперь я правлю Ленстером.

– Как это? – спросил Тейг.

– Сейчас очередь клана О’Фелан править провинцией, поскольку Доннаха больше не имеет права на трон. – Брат указал на пустые глазницы прежнего короля. – Вы же сами знаете, что народ не примет правителя с такими изъянами, иначе жди голодных лет.

– Это древние суеверия, – ответил епископ, опуская на стол сцепленные руки. – Иисус не признает их истинность.

Малморда расхохотался:

– Пусть сначала ваши священники убедят в этом народ. Простой люд по-прежнему верен старым традициям. Боюсь, если Доннаха попытается снова занять трон, еще до заката в провинции начнется бунт, а до рассвета в его живот вонзится клинок.

Ни король Бриан, ни Мурха, ни Тейг, ни даже епископ не могли с этим поспорить. В