— Чего случилось то?

— Может господине князь решил школу навестить? Вот нас в божеский вид и приводят!

— Ага. Так он тебе и приехал! Что он в этой помойке забыл? Он даже на инициацию не появился!

— Вельд, а что у тебя с ногой?

— А зачем тогда нас в мыльню гонят? Говорят, что и одежку новую дадут, что мы на инициацию одевали.

— Может отец–приор нас видеть пожелал?

— Работать он не хочет. Вот и притворяется, что нога болит. Смотри, даже подпорку себе смастерил!

— Да ладно! Ему то мы какого Лишнего сдались!

Я, не обращая внимания на весёлый гомон своих соучеников, радовавшихся неожиданному отдыху, молча, ковылял к мыльне, опираясь на самодельный костыль сделанный мне Марком. Нога к утру разболелась неимоверно. Большой палец, по который Жихарь нечаянно уронил свой камешек, неимоверно распух и приобрёл зловеще–синюшный цвет. О том, чтобы опираться на ногу при ходьбе не могло быть и речи. Даже попытка встать на пятку заставила меня дико взвыть. Вот гадство! Урод! А если бы он по настоящему хоть пару раз ударить успел? Я зябко передёрнул плечами от этой мысли. О том, что бы было, не появись маг вообще, даже думать не хотелось. Поэтому ожидавших сейчас судилище негодяев мне было, совсем не жаль. Что заслужили, то и получат! Собственно говоря, кроме меня о причине утреннего переполоха знали только мои соседи. Гонда, Марк и Лузга сразу накинулись с вопросами, когда Ликон буквально внёс меня в комнату, но всей правды я им тоже рассказывать не стал. А с чего бы? Они мне не друзья и даже не товарищи. Один раз уже предали и, не задумываясь, повторят, если выгодно будет. Они и сейчас мне помогают только потому, что кое–что с этого поиметь надеются. Так зачем мне с ними информацией делится? Информация, она денег стоит! Так что отец–наставитель вызывал меня, чтобы дать задание следить за Ликоном. Почему так явно? Так жрец же! Что ему до конспирации. Он выше того, чтобы во всякие там мелочи вникать. Потом меня схватила банда Жихаря. Хорошо мимо как раз Ликон проходил. Вот он меня и спас. Почему спас? Да кто же его знает? Из вредности, наверное. Он всё Жихарю орал, что только он будет решать, кому тут жить, а кому сдохнуть. А они сдуру, ещё и накинулись на него. Вот как–то так. Кушайте ребятушки лапшицу. Мало будет, так я ещё добавлю. Мне для вас ничего не жалко! В общем, присутствие под балконом мрачного молчаливого мага для меня сюрпризом не оказалось. Ошибся я, в другом. Думал, что Ликон сам суд на скорую руку и проведёт. Зачем ещё кого–то беспокоить? Не те мы фигуры, чтобы высокое начальство соизволило спозаранку, сюда притащится! Но, похоже, всё же соизволило! Вот только не спозаранку!

— Ему точно не холодно, — между тем еле слышно пробурчали у меня за спиной. — Вон аж морда покраснела.

— Чтоб он этим варом захлебнулся, — также тихо согласился Лузга, зябко поведя плечами.

Ругать наставника громче уже давно никто не рисковал, памятуя о его слухе и неотвратимом наказании.

— И долго он ещё нас мурыжить будет? — пожаловался толстый Прикс, сын богатого ремесленника, который почему то не пожелал откупить сына от баллота. — У меня уже даже мозги водяной пленкой покрылись.

— Оно и к лучшему, — не удержался, чтобы не съязвить, Лузга. — А то они у тебя совсем ссохлись.

У бедного Прикса даже сил привычно отбрехаться не нашлось, так ему было плохо. Только зубами в ответ застучал.

— Почти два часа уже стоим, — решил пожаловаться и я. — И чего на дождь вывел? Скорей бы уж.

— Он так может до вечера просидеть, — мрачно заметил Марк. — У него в корзине ещё бутыль есть.

— Это да, — согласился с ним Гонда. — Поэтому у меня есть предложение. Я могу спросить наставника, зачем он нас сюда собрал, но сами знаете, чем мне это грозит. Не любит он таких прытких. Так что вы всем миром собираете мне серебрушку.

— Серебрушку! Ишь какой ушлый! — возмутился Прикс, даже забыв на мгновение о холоде.

— А ты тогда сам спроси! — окрысился Гонда. — И мы эту серебрушку тебе соберём!

Его оппонент предпочёл отмолчаться. Оно и понятно. Не любит наш наставник, когда его размышления прерывают. Сильно не любит. И выражает нам эту свою нелюбовь всеми доступными способами. Нет. Во время занятий вопросы не просто разрешены, а даже приветствуются. Но это когда он что–то объясняет, а ты не понял. А вот когда маг молчит, думая о чём–то своем, вот тогда прерывать его «медитацию» чревато. И вредно для здоровья.

— Вы эту серебрушку мне отдайте, — неожиданно вмешался в перепалку Ликон. — И я вам сам всё расскажу, — Он с нежностью посмотрел на побледневшего Лузгу и продолжил: — Ну, раз вам так скучно просто стоять, преподам я вам сейчас небольшой урок. Я уже много раз твердил, что сила мага не только в его магии, но и в умении просчитывать ситуацию, учитывать любую мелочь, но видно всё впустую! Я адепт воздуха! Но никому из вас в голову не пришло, что мне ничего не стоит сотворить простенькое заклинание дальнего слуха? А вы продолжаете перешёптываться, с наивностью полагая, что стоит только понизить голос, и я ничего не услышу. Даже отвернутся в тот момент, когда про меня очередную гадость говорите, ленитесь! А вдруг я по губам читать умею? — маг поудобнее устроился в кресле и продолжил: — Видимо придётся вбивать эти навыки в вас другими методами. То что не получается вдолбить через уши, можно вдолбить через другие места! Вот сейчас и начнём, пожалуй! Как раз у меня сегодня настроение подходящее!

Из–за спины наставника неторопливо вышли ухмыляющиеся служки, покручивая в руках плетями. Лузга, вжав голову в плечи, покорно ждал.

— Стойте! — резко поднимаясь с кресла, остановил их мастер и отрывисто бросил Лузге: — Повезло тебе, покамест. Недосуг мне с тобой возится!

Я посмотрел в сторону, куда глядел мастер и облегчённо вздохнул. Ожидание подошло к концу. Из административного корпуса в нашу сторону шагал сам отец–наставитель, в окружении целой толпы служек, стражников и ещё довольно молодого, неизвестного мне мага. Наставник, выйдя навстречу процессии, низко поклонился. Мы быстро поклонились следом.

— Стареешь, Ликон, — криво усмехнувшись, заметил между тем жрец, на секунду приостановившись перед воздушником. — Раньше ты не позволял себе того, чтобы я заставал тебя сидящим в моём кресле. Стареешь! — отец–наставитель важно прошествовал под балкон и не спеша уселся. — Или наглеешь?

— Что ты, всеблагой отец, — ещё ниже поклонился маг. — Я никогда не забываю, кто я есть, и уж тем более не забываю, кем являетесь вы.

— Вот и помни! — от голоса жреца пахнуло холодом. — Потому что, если я тебе об этом напомню, то в школе появится уже другой наставник.

Ликон на этот раз просто промолчал, покаянно склонив голову.

— Впрочем, наставник ты, судя по всему, плохой, — продолжил препарировать проштрафившегося мага отец–наставитель. — Раз на тебя твои же ученики с ножами кидаться осмеливаются. И друг друга калечат, где ни попадя. И это будущие маги, которые должны стать опорой храма и империи в этой Троими забытой окраине! Они что, потом и заклинаниями будут кидаться, в кого попало?