— Ну, что там? Маме плохо?

— Уже нет, — он присел на стул и вытянул ноги. — Кира выведет ее из страха, душа и разум не повредятся. А что плачет, так это нормально. Я, когда со стаей упырей столкнулся в первый раз, тоже ревел. Правда, валькирии, способной помочь, рядом не было. Командир Рагнар поддержал, просто сидел рядом, пока я не успокоился. А потом заставил залпом выпить кружку подогретого вина с травами и лечь спать. Страшно было — жуть, из пятнадцати нас трое уцелело. Повелитель Гаруда с тех пор запретил брать младшие и средние группы учебного отряда в места, где нечисть обитает.

— Сколько же тебе лет тогда было? — оторопела Алиса.

— Не помню, но мечом уже более-менее владел, это меня и спасло. Я же пятерых зарубил прежде, чем они толпой навалились… А, вспомнил! Почти двенадцать. Месяца три до дня рождения оставалось. Тогда поздняя весна была, а в горах, где мы дежурили, снег выпал, я этот холод никогда не забуду, вот сейчас рассказываю, и прямо по коже продирает…

Алису тоже продрало до глубины души, только не от холода. Ей вдруг захотелось вскочить, обнять Индру крепко-крепко, прижать к себе и тоже заплакать. Потому, что тогда он остался жив — и потому, что сейчас он рядом с ней.

Она вскочила — и опрометью кинулась к чайнику, чтобы залить в него воды из крана, и тем самым занять руки и дурную голову, в которой рождаются подобные желания.

«Мы совсем разные, — обреченно думала она, пока сокол, не обращая внимания на ее мрачный вид, продолжал рассказ о том, как подоспел новый отряд, уже взрослый, и упырей-таки выследили и перебили. — У меня в неполные двенадцать была обида на маму, что не купила модные кроссовки из конопляной ткани, а у него — чудища и погибшие на глазах товарищи. На кой черт я ему? Нечего и думать о том, что когда-то, может быть…»

Глава 15

В этот раз Июлия собиралась на работу с особой тщательностью, даже встала ни свет, ни заря. Выспаться удалось с трудом, половину ночи снились девки с клыками и змеиными хвостами, почему-то летающие по небу в хрустальных гробах. А утром в зеркале отразилось бледное измученное лицо, под глазами пролегли тени. Ох, уж эти сказки и сказочники!..

Зато кожа практически не сияла. А после чашки чая с травами, которые щедро отсыпал Индра, фея не только перестала светиться, но и взбодрилась. Сразу захотелось заняться каким-нибудь интересным делом, к примеру, поразгадывать головоломки, подкинутые последними днями.

Почему взрослый птицечеловек не контролирует на Земле выплеск магии, а подросток, который сам про себя говорит, что «не самый сильный», ходит незаметным по городу уже пять дней? И еще Индра вчера попутно цапнул в овраге какую-то железяку размером с ладонь, по его словам, фонившую дворфовской магией. Чтобы вынести ее с кладбища, пришлось надрать коры с осин в окрестностях. Проверить бы ее на всевозможные виды излучений, существующих в земном мире!

Но пришлось ехать на работу, любимую, но с каждым днем портящую настроение все чаще и чаще. Июлия, как инженер, отвечающий за технику электробезопасности на большинстве оставшихся в городе предприятий, не терпела безалаберности в своем деле. С ней нельзя было «договориться» и попросить закрыть глаза даже на минимальные нарушения. Официально такой подход высоко ценился в любой профессии. По факту же многие коллеги ее не понимали. Совсем уж большой наглости все равно никто не допускал, на мелочи же можно махнуть рукой — время такое, ни деталей, ни материалов, ни оборудования в нужном количестве не производят.

Поэтому, когда девушку утверждали начальником комиссии, созданной для проверки какого-нибудь цеха по производству продуктов или теплицы для выращивания экологически чистых овощей, остальные члены группы придумывали любые причины, чтобы не ехать. Потому что знали — «противная баба» придерется ко всему, а значит, придется задержаться и после окончания трудового дня. Итогом станет густо исписанная бумажка с вердиктом «не согласовано, устранить нарушения…»

А в последнюю проверку склада строительных материалов, одобренных по всем стандартам, и оттого бешено дорогих, она и вовсе закатила коллегам и представителю принимающей стороны грандиозный скандал, за который до сих пор было очень стыдно. Точнее, за свою несдержанность, не за сам скандал. Как раз его они заслужили, от души постарались.

«Я не буду это подписывать! — бушевала Июлия, потрясая в воздухе папкой с документами. Присутствующие, с опаской поглядывая на увесистый бумажный талмуд, вжались в стену и смотрели на нее округленными глазами. — У вас сечение проводки в два раза меньше, чем нужно, и расчетной нагрузке она никак не соответствует! Вы хотите, чтобы склад у вас через месяц выгорел дотла? Ах, нужного материала в регионе не было? Мы вам для чего три месяца сроку дали? Можно было все необходимое с материка четырежды заказать! А теперь категорически нет, и меня не волнует, что у вас сроки ввода в эксплуатацию горят, вы девяносто дней балду пинали, надеясь на «авось». А пострадают от вашей безалаберности живые люди. Поэтому, пока не устраните недочеты, допуск не получите!»

Коллеги тогда весь оставшийся день с ней не разговаривали. А когда она вышла в туалет и немного задержалась за дверью, услышала о себе уже привычное: «Сдурела баба окончательно, замуж ей надо, а то двадцать пять стукнуло — и одна, вот характер и портится». Только раньше это произносилось без злости и со смешками, теперь же — с кипящей ненавистью в голосе. Коленька Смирнов пыхтит, бедолага. Наверняка владельцы склада пообещали ему «благодарность» за подписанный документ, в надежде, что председателем комиссии в этот раз будет он. Не сложилось.

Ну и леший с ними, зато руководитель отдела контроля и проверки на ее стороне. И сам сказал, когда она только вступила в должность: «Ничего не подписывай, если не уверена. Случись чего — ты же первая виноватой останешься». Этому правилу они и следовала безукоризненно все три года работы здесь.

А вообще, положа руку на сердце, она ответственно относилась к взаимодействию с любыми источниками энергии, причем, с самого детства. Родители ее работали на добыче нефти и газа, а здесь чужая безалаберность могла стоить жизни сотням людей.

«Дочка, я об одном тебя прошу, когда замуж пойдешь — за любого отдам, какого полюбишь, хоть рыжего, хоть