Боевика Катрич взял без большого труда. Щупленький, похожий на цыпленка мужичок с жиденькими усами и растопыренными огромными ушами сидел над откосом выемки, держа на коленях трубу заряженного гранатомета. Рядом шипела шорохами эфира портативная рация. Даже со спины Катрич узнал наркомана и жестокого убийцу Карена Папазова, известного в кругу делашей под кличкой Шкет. Уже более двух лет он находился в розыске.

Ударом ребра ладони по шее сбил противнику дыхание. Оказавшись в руках Катрича, Шкет хватал ртом воздух, как рыба, вынутая из воды, не имея сил сопротивляться.

— Где баба? — первым делом спросил Катрич.

— Э, началник, зачем здесь баба? — Удивление Шкета было искренним. — Я дело делаю. Бабы потом.

— Кто мне звонил?

— Я знаю, да?

Все было ясно: шестерок нарядили, чтобы побить туза, а игру, как всегда, при этом делали короли и дамы.

— Ладно, времени у меня нет, а ты, как я понимаю, ничего не скажешь.

— Правильно понимаешь, началник. Можешь резать — не скажу.

— И я о том же. Давай, пошли.

Катрич сжал плечо Шкета, рывком повернул от себя. Тот сразу учуял неладное.

— Куда, началник?

— Давай, давай. — Катрич подтолкнул его коленом в зад. кустах тебя дольше не найдут.

— Ты что?! — Голос Шкета зазвенел визгливо. — Ты что?!

— Гляди, — насмешливо сказал Катрич Андрею, — он ждал нас с трубой в лапах — и мысли у него не было, что это плохо. Когда дело коснулось собственной шкуры...

— Началник, — взмолился Шкет, — ты что знать хочешь? Не убивай, я скажу. Все скажу. Мне этих сволочей не жалко...

Катрич усмехнулся:

— Хорошо, я тебя не убью, можешь быть уверен.

— Верю тебе, началник. Если не исполнишь — грех...

— За такого, как ты, аллах простит.

— Зачем аллах? Мы христиане.

— Поздно о боге вспомнил, Папазов. Ну да ладно, я не поп. Итак, кто Бураковых приказал кончить?

— Э, началник, зачем фамилии? Я паспорта не проверяю. этот мент должен был машину подставить — и все. Точка.

Сивухин дернулся, пытаясь замахнуться на сообщника, но Андрей рывком перехватил его руку и коротким ударом поддых застави согнуться пополам. — Хорошо, пусть так, — продолжал Катрич. — Кто приказал ставить точку?

— Тата.

— Сама? Или передали ее приказ?

— Я что, солдат?

Подонок готов был раздуться и лопнуть, лишь бы не выглядеть прислужником, которым повелевают другие.

— Хорошо, кто платил?

— Тата.

— Где встречались?

— В городе. У Акопа в машине. Возле кафе «Анапа».

— Все ясно, Папазов. Убивать я тебя не буду, но у тебя и перед другими грехов — ворох. Вот они с тобой и разберутся.

Катрич подвел Сивухина и Шкета к трансформаторной будке. Проверив прочность ручки, наглухо приваренной к железной двери, пропустил цепочку наручников через скобу, а браслеты поочередно защелкнул на запястьях сообщников. Оглядел конструкцию. Предупредил:

— Ты, Папазов, следи за Сивухиным. Иначе он тебя через ручку протащит и смоется. В случае чего — сопротивляйся. Я за вами пришлю...

— Вот сволочи! — возмутился Андрей, когда они тронулись.

— Откуда им стало известно, что мы поедем именно здесь в этот час?

— Выясним, — с безразличием в голосе ответил Катрич. — Придет время. Все встанет на свои места...

Они добрались до ближайшего поселка. Возле отделения милиции стояла телефонная будка. Катрич снял трубку, дождался гудка и через девятку вышел на город. Набрал номер.

— Иван Шагенович? Только не вешайте трубку. Выслушайте до крнца. Кто я — вам все равно. Но у меня для вас известие. Я взял на горячем двух типов. Один — Карен Папазов, второй — милиционер Сивухин. Если захотите на них взглянуть, я скажу, где они...

— Кто ты? — спросил до того молчавший собеседник.

— Это без разницы. Мне от вас ничего не надо. Единственно, что скажу, — это где искать друзей.

— Э, дорогой, — попросил мужчина, — скажи обязательно. Не знаю, кто ты, но, если сказал правду, я твой должник. Сейчас тебе ничего не надо. Может, придет время — станет что-то надо. Тогда обратись. Напомни одним словом — Папазов. Я пойму...

— Кто это был? — поинтересовался Николка, когда машина тронусь.

— Хороший человек. Армянин, — пояснил неохотно Катрич. — У него Шкет сына убил. Младшего.

— А Сивухин при чем?

— Сын жил во втором Советском микрорайоне. А да ладно! Длинная история. Короче, оба типа в одном дерьме по уши...

— Выходит, ты их сдал?.

— Выходит.

— А Тата? — спросил Николка. — Что за особа? Мужик или баба?

— Или...

— Расскажи, — вступил в разговор Андрей.

— Не сейчас. Смотри за дорогой, не расслабляйся.

30 апреля. Вторник. Окрестности Придонска

Как ни странно, но Барояна не насторожило и даже не удивило, что при въезде на территорию базы обошлось без обычных формальностей. Сержант, стоявший у ворот, лишь взглянул на протянутые ему документы и махнул рукой: «Проезжай!» Ворота открылись, машина въехала внутрь. Не зря, должно быть, Мудрак получил свои серебреники.

— Порядок! — с облегчением выдохнул Егиян и от нахлынувших чувств толкнул локтем в бок водителя.

Как только машина въехала на бетонную площадку перед оголовками подземных хранилищ, ослепительно вспыхнул прожектор и Бароян увидел, что все пространство оцеплено автоматчиками. Навстречу машине с поднятой вверх рукой вышагнул прапорщик Горелов — тот, что днем так досаждал Барояну своей придирчивостью.

— Крути назад! — истошно заорал Егиян. Он мгновенно просек, что случилось. — Гони!

И тут же, выхватив из-под сиденья автомат, высунул из кабины ствол, не целясь, дал длинную очередь. Проклятый прожектор мгновенно погас, и мир погрузился в глухую тьму.

Бароян вывернул руль. Трейлер круто качнулся, перескочил через неглубокий кювет и вновь вылетел на бетонку.

— Газуй, Баро! — орал Егиян. — Пес поганый, Мудрак! Продал!

Удержав машину от заноса, Бароян выжал педаль акселератора до самого пола. Тяжелый поезд, разгоняясь, вонзился в темень. Бешено ревел двигатель. Визжали на поворотах шины. Свистел воздух.

— Уходят, сволочи! — Разрывая криком рот, прапорщик Горелов бежал к первой линии заслона. — Огонь!

Хлестко стеганули автоматы, злыми искрами вдаль понеслись светляки трассеров. Как стаканы в посудомойке, звенели о бетон гильзы, вылетавшие наружу. Судорожно задергался, словно пытаясь вырваться из рук солдата, татакающий пулемет.

Желто-сиреневые вспышки рвали сумрак. После каждой очереди,

ослепленные солдаты жмурились, а тьма становилась еще гуще

непроглядней.

Трейлер, распарывая мрак, таранно рвался к воротам. Две меткие очереди на крутом повороте ударили по коробу металла. Искрами брызнули рикошеты. Бароян пригнулся к рулю и что было сил давил на педаль газа.

— Карабанов! — В голосе Горелова яростный хрип. — Сделай его, мальчик! Как на учениях! Быстро!

Выскочив вперед, солдат широко расставил ноги, положил на плечо трубу ручного гранатомета. Огромный светящийся шар вспух